Артуш и Заур - [69]

Купив в киоске сигареты и воду, они продолжили путь. Уже темнело, на горизонте показались огни еще одного города. Заур вытянув вперед шею, спросил:

— Это Ереван?

— Нет, до Еревана еще есть. Хочешь абрикос?

— Спасибо, мне хватит.

Слушавший до этого русскую попсу шофер, вытащил диск и вставил армянский сборник. Машина, наполненная звуками кяманчи[29] и балабана[30], не въезжая в город, который Заур только что принял за Ереван, повернула налево и погнала по широкой дороге, сильно напоминавшей Сумгаитское шоссе. Наконец Борис торжественно объявил:

— Добро пожаловать в столицу Армении!

Сначала показались заправки, затем ряды многоэтажек, магазины и кафе. Город был покрыт серыми тучами и люди, ожидавшие на автобусных остановках, беспокоились, как бы успеть домой до начала дождя. До центра «Ford» доехал минут за десять. Водитель резко повернул налево, въехал на небольшой подъем и остановился перед гостиницей «Анаис», в которой Зауру предстояло прожить три дня. Внизу, в тридцати метрах от построенной над оврагом гостиницы, протекала река Раздан.

Не успели они войти в гостиницу, как полил дождь. Пока миниатюрная, черненькая армянская девушка оформляла новых жильцов, Заур вместе с Борисом стоял перед большим окном и наблюдал за дождем, яростно пытавшимся раздробить асфальт.

— После летних дождей, днем над Ереваном появляется радуга. Снежная вершина Арарата оказывается тогда прямо посередине красочной дуги, — сказал Борис, разглядывая капли на оконном стекле, — по древней армянской легенде, тот, кто пройдет под радугой, меняет пол — мужчина становится женщиной, женщина — мужчиной.

От этих слов по телу Заура пробежала дрожь, он посмотрел на отражение Бориса в окне. Их взгляды встретились. Борис улыбался во весь рот.

4

205 номер… Ничего не значащее, не имеющее никакого смысла число. Во всяком случае, в жизни Заура не было ни 205 школы, ни 205 автобуса, ни зарплаты в 205 условных единиц. В Баку у него был друг нумеролог Расим, может тот подсказал бы скрытый смысл?

Заур, стоявший в душе, оправдывал эти дурацкие мысли, настырно лезущие ему в голову, усталостью с дороги Баку-Тифлис-Ереван. «Очень странно, я даже не спешу звонить Артушу», — прошептал он сам себе и замкнул губы, чтобы не глотать теплую воду. Затем повторил про себя словно молитву мобильный номер любимого.

Он не мог свыкнуться с мыслью, что находится в Ереване, столице Армении. Даже в ногах оставалась начавшееся еще на границе неприятная нервная дрожь. «Это — Ереван. Я в Ереване. Этого не может быть!? Как это в Ереване? И Артуш в двух шагах…»

Заур вышел из ванной, оделся, причесался, обдал свое гладко выбритое лицо ароматом «Ultraviolet». Борис назначил ему встречу через час, в ресторане. Этот час уже прошел. Он последний раз посмотрел в зеркало, и решил, что неплохо, и даже эффектно выглядит. Красота его была мужская, он был лишен женских черт. Почему-то эта мысль ободрила, и даже обрадовала его.

Борис, покуривая, прохаживался в коридоре. Увидев переодетого в коричневые брюки и белую футболку с надписью «Stop AIDS» Заура, он заулыбался:

— Тебя и не узнать.

Заур закрыл дверь:

— В смысле?

— От усталости не видно и следа… Симпатичный парень, не завидую армянским девочкам встретившим тебя. Что это за аромат?

— «Ultraviolet».

— Отличный запах. Тебе подходит этот аромат.

Они стали спускаться по лестнице. Заур улыбнулся: «Тебе подходит этот аромат»… хорошо звучит, — подумал он.

* * *

В ресторане Давид общался на английском с женщиной, говорившей громким, звонким голосом, судя по всему, это и была Гюлай. Борис с Зауром подошли к большому столу, и Борис познакомил молодого человека с турецкой журналисткой и с присутствующими здесь тремя армянами. Сидевшие за соседним столом два охранника были заметно напряжены и следили за каждым его движением так, словно их азербайджанский гость в любой момент мог выкинуть что-то неожиданное, вытащить оружие, например, и расстрелять всех, кто попадет под руку.

Из познакомившихся с Зауром армян, двое были политическими экспертами, сотрудничавшими с организацией Бориса — Паруйр Манвелян и Георгий Варданян, а третий — сотрудник посольства Франции Сергей Стрекалин. Заур сначала решил, что Стрекалин русский. Но черноглазый, смуглый Сергей совершенно не походил на славянина, наоборот обладал типичными армянской внешностью. Впоследствии выяснилось, что живший в советские годы в Украине дед Сергея, чтобы стать «своим» в украинском обществе, отказался от фамилии «Стрекалян», и вписал в паспорт «Стрекалин». Заур подсел к Гюлай и поздоровался с ней по-азербайджански. Женщина, моргнув от неожиданности, спросила у Заура:

— Вы впервые в Армении.

— Да, впервые. А вы?

— Я тоже. Я очень нервничаю, верите? Вы, наверное, испытываете те же чувства. А как армяне похожи на наших! Я не ожидала, что встречу здесь столько интересных людей.

Видно было, что женщина очень обрадовалась появлению собеседника, способного общаться с ней на родном языке.

— Я не понимаю, почему мы должны жить с Арменией в состоянии холодной войны? Мы — два соседних государства. В Турции есть армянская диаспора. У нас многовековая общая история. Насколько правильно оставаться врагами из-за трагедии, случившейся в начале прошлого века? И армянская кухня похожа на нашу. Да и музыка почти одна и та же…