Артуш и Заур - [15]

Они должны были очиститься, дабы избавиться от грязи, нанесенной минувшими годами, месяцами, днями, — от агитпропа их стран, осуждения соплеменников. Они сплелись в ванне, под теплой водой. На ресницах Артуша дрожали капли воды. Заур не в силах оторваться от очарования его черных глаз крепко прижимал к себе возлюбленного, словно боясь потерять его в очередной раз. Артуш помог ему раздеться. Снял рубашку Заура, бросил ее на пол и прикоснулся языком к его соску. Тело Заура пронзили электрические волны. Артуш, не переставая ласкать его тело, медленно опустился на колени и стал покрывать поцелуями возвышающуюся гору Эльбрус.

Эльбрус готов был взорваться. Заур нежно поднял любовника с колен и припал к его губам. На стройном теле юноши капли воды походили на рубин. Заур ревновал его даже к воде. Он размазал по его телу ароматный гель для душа от «Yves Rosches». В какой-то момент Артушу стало щекотно, и он звонко рассмеялся. Вдруг резко посерьезнел. Призывно посмотрел на Заура. Затем прислонился к кафелю и распахнул ворота древнего востока, которые годами украшали сны Заура, обволакивали его сердце. Заур прошел сквозь эти ворота весь охваченный дрожью.

Эти стоны были прекраснейшей колыбельной, величественнейшим гимном для них обоих, спонтанно сочиненной симфонией в честь слияния беззаветно влюбленных.

И эта симфония звучала теперь в отеле АТА.

Завернувшись в банные полотенца словно мумии, молодые люди вышли из ванной, не переставая целоваться. Легли в обнимку и перевели дыхание, не произнося некоторое время ни слова. Неожиданно Артуш рассмеялся: сначала тихо, затем захохотал как безумный.

Заур присоединился к нему.

— Что с тобой? — спросил он с изумлением.

— Знаешь, о чем я подумал?

— О чем?

— Подумал, что когда ты овладел мной, наверно, мстил за Карабах.

Заур прекратил смеяться и напряженно вгляделся в лицо своего любовника, будто ища ответ на беспокоящий его вопрос в больших глазах, длинных ресницах, пухлых губах Артуша.

— Ты и впрямь так считаешь? — обиженно спросил он.

— О чем ты, Заур? Конечно, я пошутил, — Артуш еще раз рассмеялся и помотал головой. — Была такая азербайджанская песня, может, помнишь:

Sevgilini sınama,

Sınadınsa qınama.

Dolanaram başına,

Gəlin olsan anama.[8]

Заура тронуло, что армянин, который покинул Баку в раннем возрасте, до сих пор помнит эти баяты[9]. Его глаза увлажнились. Однако сентиментальность сейчас была некстати. Чтобы свести разговор к шутке, он сказал:

— Не волнуйся. Тебе никогда не стать невесткой моей матери. Вообще, нашим матерям с нами не повезло. Невесток им не видать. Если б хоть братья у нас были — может не разочаровали бы родителей … — Он призадумался и добавил, — впрочем, как знать, может, и они оказались бы гётверанами[10] вроде нас.

Артуш приподнялся и запротестовал:

— Ненавижу это слово! Ребята во дворе всегда обзывали меня гётвераном.

— Ничего не поделаешь, мы и есть гётвераны, — утомленно произнес Заур. — Не стоит обижаться.

Артуш, словно признаваясь в своей беспомощности перед этим аргументом, положил голову на грудь Заура и принялся поглаживать редкие волоски вокруг его пупка.

— Ладно, как скажешь…

Заур прикрыл глаза и запустил ладонь в волосы Артуша.

— Заур…

— Да, милый.

— Ты был в Карабахе?

— Был. Помнишь, съездил в Шушу в 88-ом? Когда Самед Фаикович спросил у меня в классе о значении Карабаха для нас, я рассказал ему о том, что весной ездил в Шушу.

— А я впервые побывал там три года назад, с отцом. Его друг из Степанакерта справлял свадьбу сыну. Мы побыли два дня в Степанакерте, потом отправились в Шуши. Там все еще видны следы войны… По ночам так страшно… Заур…

— Да.

— Этот город вам очень дорог?

— Конечно… Шуша считается колыбелью азербайджанской культуры. Искусство мугама достигло там пика своего развития. Это подтверждают вышедшие оттуда гении — Бюльбюль[11], Джаббар Гарягды оглу[12], Сеид Шушинский[13] — и факты вроде убийства Каджара[14]. Если бы Шуша была армянским городом, то и из вас вышел хотя бы один исполнитель мугама.

Артуш поднял голову и кокетливо возразил:

— Чем же ты отличаешься от таких конъюнктурщиков, как Зия Буниятов[15], который все наши церкви называл албанскими? По твоим словам получается, что чуть ли не с начала творения на территории нынешнего Азербайджана жили азербайджанцы, точнее тюрки, татары? Это откровенная ложь. Ведь азербайджанцы не автохтоны! Азербайджанцами вас назвал Сталин. Благодарить вы должны его…

Заур с улыбкой на губах обхватил его за шею и притянул к себе:

— Ты так красив, когда злишься. Настоящий армянин — от своего не отступишься. Да ебать твоих автохтонов, — Большой друг Азербайджана покойный Тур Хейердал сказал: «Человечество произошло от обезьяны, а норвежцы от азербайджанцев». А ты мне пиздишь про автохтонов — добавил он и впился в губы Артуша.

Резким движением Артуш обнял Заура, лег на спину и взвалил на себя своего любовника.

— Если бы я был настоящим армянином, то не лежал бы в объятьях заклятого врага. Да и ты не настоящий азербайджанец. На самом деле, ты прав… У нас нет нации… Нет-нет, не так. У нас одна нация — гётвераны.

* * *

Утреннее солнце, осветив утомленные тела молодых людей, устыдилось от увиденного. Смятые простыни пропитались потом. Он поцеловал Заура в щеку. Тот заморгал как несмышленый ребенок и посмотрел на Артуша, будто не понимая, где находится. Он так по-детски сладко и смешно наморщил лоб, что Артушу захотелось поцеловать еще раз это чудное создание, похожее на самого невинного младенца во вселенной. Артуш склонился и поцеловал его в губы. Этого поцелуя хватило, чтобы привести его в чувство. А Артуш не останавливался. Он прикусил мочку его уха, поцеловал глаза, лоб, соски, прикоснулся кончиком языка к горлу и спустился к пупку.