Артуш и Заур - [13]

— Мы представители НПО, господин Джалилов. Наш лексикон должен отличаться от лексикона политиков и рядовых граждан. Я абсолютно согласен с господином Копфом. Говорим о гражданском обществе, говорим о миротворчестве, а потом приступаем к взаимным обвинениям. Мы не на рыцарском турнире. Я догадываюсь, что стоит за обвинениями моего коллеги Заура — он боится жесткой встречи после своего возвращения в Баку. Не хотелось, чтоб у него были проблемы. Поэтому прошу присутствующих отнестись к нему с пониманием, — сдержанно сказал Артуш.

— Азербайджан не Армения, где оказывают давление на инакомыслящих. Во всяком случае, был расстрелян ваш, а не наш парламент, — ответила ему величественная Диляра.

— А Эльмара Гусейнова, главного редактора журнала «Монитор», тоже армяне убили?

В этот момент корреспондентка газеты «Асавал-Дасавали» Нино Думбадзе закричала с места:

— Сколько можно говорить об Азербайджане и Армении? Учтите, есть и другие вопросы, подлежащие обсуждению.

Гурген Агаджанян перебил Нино:

— Заур и Диляра говорят об агрессии и оккупации. Какая еще оккупация?! Народ Карабаха не хотел оставаться в составе Азербайджана и решил отделиться. А Азербайджан не захотел это допустить. Мы были вынуждены ответить войной на войну. Что может быть естественнее? Теперь здесь мы выслушиваем выступления о культуре совместного проживания. Как мы можем жить с этим народом вместе? Чтобы понять каким будет их отношение к карабахским армянам достаточно взглянуть на хачкары[5], на наши древние церкви, разрушенные в Казахском районе и Нахчыване. В Азербайджане систематически уничтожаются армянские исторические архитектурные памятники. Они хотят стереть следы армян отовсюду и в итоге добиваются этого. Я говорю о разрушении церкви Святого Саркиса в Казахе, находящемся в приграничной зоне. Если учесть, что вандалы используют при этом технику, выходит, что это целенаправленный вандализм, руководимый государством. Исполнительный комитет Газахского района заявляет, будто не знает о таком факте. Церковь Святого Саркиса обладает огромным историческим и архитектурным значением. Это один из древнейших памятников Таушского региона Древней Армении, созданный в 1163 году.

— Следите за словами! Не Тауш, а Товуз! Это древний тюркский край, я сама из Товуза. Он никогда никакого отношения к армянам не имел! — вскочила с места Севда.

Багровый Гурген покачал головой:

— Наш Тауш не имеет ничего общего с Товузом.

Незнакомый с вопросом Заур сказал первое, что пришло в голову:

— Я ничего об этом не знаю. Но даже если в этом регионе и была церковь, то вероятнее всего она албанская. На территории Азербайджана нет армянских памятников.

— Начиная с 60-х годов, вы пытаетесь выдать церковь Святого Саркиса за албанский памятник, — усмехнулся Артуш. — А ведь после VII–VIII веков, когда на Кавказ вступили войска Арабского Халифата, Албанскому государству и народу был положен конец. Зачем это народу, поголовно принявшему ислам, возводить церковь спустя пять веков? Думаете, что сможете скрыть таким образом факт проживания армян на этих землях? Ладно, если это албанская церковь, то почему азербайджанцы ее разрушают? В Нахчыване и Джуге тоже уничтожены хачкары. Есть фото и видеоматериалы, подтверждающие это. А власти Азербайджана не допускают появления там международных экспертов.

— Не власти Азербайджана, а нефть Азербайджана, — поправил Степан. — Не будь там нефти, эксперты осмотрели бы каждый сантиметр.

— Что касается варварства, вы тоже уничтожили наши памятники в Шуше, Карабахе и в самой Армении, которая на самом деле является древней тюркской землей. Если станем спорить о том, кто первый начал и кто причинил больший вред, то вы — явно проиграете, — вмешалась Диляра.

— Кого вы имеете в виду, говоря «мы»? — усмехнулся Гурген. — О каких азербайджанских памятниках в Армении может идти речь? Ведь государство под названием Азербайджан, возникло лишь в 1918 году, а азербайджанский народ в 30-х годах XX-го века…

— Что касается международных экспертов, которые не могут посетить Нахчыван, хочу сказать, что мы и сами не можем этого сделать, — подошел к проблеме Заур с другого аспекта. — Вы хоть знаете кто такой Васиф Талыбов[6]? При желании он может в мгновение ока стереть с лица земли всех нас вместе с этим отелем…

Зал взорвался громким хохотом. Не смеялись лишь две пары глаз, внимательно смотрящие друг на друга. Лишь два лица сохраняли серьезность. На фоне катающихся от хохота людей они выглядели довольно таинственно и странно. На лицах Заура и Артуша не читалось ни малейшего выражения. Невозможно было понять, о чем они думают. Они просто смотрели друг на друга, словно пытаясь узнать всё ближе и ближе…

После пятнадцатиминутного кофе-брейк, во время которого Артуш и Заур не перемолвились ни словом, конференцию продолжили осетины и абхазы. Они без умолку говорили о свободе, о своем праве на самоопределение, нападая с двух сторон на Грузию. Агрессивный Шота совершил несколько попыток перебить их, но Эрнст, набравшийся опыта после предыдущей схватки, пресекал на корню все поползновения. В какой-то момент карабахские армяне захотели поддержать своих осетинских и абхазских братьев, но Эрнст помешал и им. Он побагровел и вспотел. Наверное, посылал в душе проклятия тем, кто «заставил его работать с этими обезьянами». Ситуация грозилась вырваться из-под контроля. Только Артуш и Заур сохраняли хладнокровие. Ничто их не интересовало. Никого и ничего они не слышали. Они будто застыли посреди всего этого хаоса. Хорошо, что никто не обращал на них внимания… кроме Шоты. Он уже некоторое время с интересом наблюдал, как смотрят друг на друга его азербайджанский друг и армянский коллега. Но в голову не приходил ни один более или менее правдоподобный вариант объяснения этой таинственной связи, возникшей буквально на его глазах. Шота решил во что бы то не стало разгадать эту загадку.