Артур и война двух миров - [4]

И хотя в воздухе нет даже намека на ветерок, Арчибальд начинает дрожать так, словно его продувает до самых костей. Увы, душу его заполнила холодная, как полярная ночь, мысль: как помочь Артуру? А главное, кто сумеет решить эту задачу?

ГЛАВА 2

В это время Артур тоже сидит на скамейке, совсем как Арчибальд, только рядом с ним не Арман, а Барахлюш. И еще небольшая разница: размер скамьи Артура не превышает нескольких миллиметров, тогда как сколоченная из дубовых бревен скамья Арчибальда только в длину имеет больше метра. А если быть точным, то Артур сидит на кусочке спички. Скамья-спичка является общественным достоянием минипутов, о ней знают все. Она служит местом встреч, ибо стоит в самом людном месте, а именно возле главной площади, на улице, ведущей к северным воротам. От этих ворот начинаются все великие путешествия минипутов.

Артур и Барахлюш выглядят такими же удрученными, как и Арчибальд с Арманом. И есть отчего! Переход Урдалака в большой мир поверг в ужас всех обитателей минипутского королевства. Барахлюш до сих пор не может унять охватившую его дрожь. Артур то и дело вздыхает, тщетно пытаясь отогнать от себя кошмарное зрелище клешнеобразной конечности Урдалака, прижимающей нож к нежному горлу принцессы Селении. К счастью, ужасная история получила благополучное завершение. Селения вырвалась из цепких когтей Ужасного У всего лишь с царапиной на шее, король очередной раз кувыркнулся в обморок, а минипутский народ вволю потрепетал и поужасался.

Однако ободряющий исход этой страшной истории ничуть не умаляет сегодняшних проблем Артура. Ибо он действительно влип. Точнее, съежился до двух миллиметров. Как вернуть свой прежний рост, а главное, кто теперь помешает Урдалаку исполнить его зловещий замысел? Ответов на эти вопросы нет, а потому вот уже целый час приятели сидят на кусочке спички и по очереди вздыхают.

― Не правда ли, удобная скамейка? ― наконец произносит Барахлюш, прерывая затянувшееся молчание.

Артур смотрит на него непонимающим взглядом, словно баран на новые ворота. О каких удобствах может идти речь в такую минуту? А уж тем более применительно к кусочку спички, твердому, словно осколок гранита.

― Если бы ты посидел на диване в гостиной у бабулечки, ты бы понял, что значит настоящий комфорт, ― отвечает Артур. ― Диван такой мягкий, что дедушка, как только на него садится, мгновенно засыпает.

― О-о, такой диванчик я бы с удовольствием поставил у себя в гостиной, ― тоном истинного ценителя комфорта отвечает Барахлюш.

Стоило Артуру вспомнить о доме, как настроение его упало окончательно ― дальше падать было некуда. Еще недавно он целыми днями сидел, положив перед собой дедушкину книгу, мечтал о том, как вновь попадет в чудесный мир минипутов, а ночью умолял небо поскорее даровать ему эту возможность. Но теперь, когда он не просто находится в этом мире, а, похоже, должен остаться в нем навсегда, Артур начинает понимать, как ему дорог его большой мир, дом бабушки и дедушки, его маленькая комната, в которой постоянно царит веселый беспорядок, даже дедушкина лестница, где каждая ступенька издает свой собственный скрип, словно клавиша гигантского рояля. Артур часами танцевал на этих ступенях, сочиняя все новые и новые мелодии. И не нужно никакого пианино ― Артур успешно заменил его лестницей.

А еще в доме была большая светлая гостиная, где на каждом окне висели связанные бабулечкой занавесочки. Они защищали комнату от слепящих солнечных лучей, пропуская через свои крошечные дырочки света ровно столько, сколько приятно для глаз.

Проникнув сквозь кружевные занавесочки, свет с помощью притаившейся возле стен тени рисовал на полу причудливые узоры, удачно дополнявшие большую картину, вытканную на старом полинявшем ковре, который после долгих странствий занял почетное место в центре гостиной. Резные лепестки фантастических цветов, сотканных из тени и света, служили Артуру трассами автослалома, поэтому в солнечные дни он всегда играл в гостиной с машинками.

Ему не нужно было никакой игровой приставки. Весь дом был его игровой площадкой. Комод исполнял роль священной горы, холодильник ― Северного полюса, а сад превращался в настоящую Амазонию. В джунглях Амазонки любил резвиться ужасный йети[1], чью роль всегда блестяще исполнял пес Альфред.

Крошечная слеза скатилась по щеке Артура. Воспоминания о доме вконец расстроили его, и он уже почти жалеет, что ввязался в это приключение. Так часто бывает: только расставшись со своими близкими, начинаешь понимать, как они тебе дороги. В повседневной жизни твои близкие всегда с тобой, весь год они хлопочут у тебя перед носом, а потому ты не обращаешь на них никакого внимания. Хорошо еще, если не забудешь сказать «привет» папе, чмокнуть в щеку маму и мельком бросить взгляд на сваленные в углу игрушки, которые после двух недель игры кажутся такими старыми, словно кости ископаемых динозавров. Но стоит только уехать, представить себе, что ты больше никогда не увидишь ни папу, ни маму, ни даже свою комнату, сразу понимаешь, до какой степени ты привязан к дому и к своим родным. И сейчас Артур жалеет, что недостаточно ценил выпавшее на его долю домашнее счастье и все время забывал сказать родителям, как он их любит и как это здорово, когда они рядом.