Артур и Шерлок. Конан Дойл и создание Холмса - [84]

Одиннадцать месяцев спустя, в ноябре 1891 года, в еженедельном журнале «People», который годом ранее по частям опубликовал пронизанное романтикой произведение Конан Дойла «Торговый дом Гердлстон», появился еще более откровенный рассказ писателя «Прискорбный случай». В этом небольшом произведении вновь был изображен Чарльз Дойл в образе мужа портнихи: это был «человек невысокого роста, смуглый, черноволосый и чернобородый», художник-любитель. «Долгая история тайного алкоголизма» бывшего конторского служащего «завершилась неистовым приступом белой горячки, на который его начальство не смогло закрыть глаза, что привело к его немедленному увольнению с должности».

Миссис Раби, портниха, измученная годами волнений и беспокойства в связи с пьянством мужа, все же считала, что может помочь ему справиться со своей пагубной страстью. «В бедах, обрушившихся на мужа, она всегда винила всех, кроме него самого. Ее глаза были слепы совершенно особой, специфически женской слепотой: когда она смотрела на своего мужа, то видела не человеческую развалину, а того робкого темнокудрого юношу, который двадцать лет назад признался ей в любви».

Миссис Раби сшила на заказ прекрасное серое платье из шелкового фуляра – а на следующее утро обнаружила, что оно исчезло. Артур Конан Дойл вновь обратился к печальному опыту своей семьи, описывая, как миссис Раби бросилась в ближайший ломбард и нашла там похищенное платье, висевшее на вбитом в стену крюке.

«Это мое платье!» – выдохнула она.

Ростовщик ответил ей: «Сегодня утром, мэм, оно было заложено невысоким брюнетом».

Позже на улице миссис Раби увидела, как толпа уличных мальчишек издевалась над «барахтавшимся на мостовой существом, которое утратило человеческий облик, а бессмысленное лицо было искажено какой-то брезгливой гримасой и покрыто уличной пылью».

Она остановила кэб, и ей помогли пристроить мужа на сиденье.

«Его одежда была вся в грязи, он что-то нечленораздельно бормотал и хихикал, как обезьяна. Пока они ехали, мистер Раби склонил голову на грудь своей жене, его спутанные, слипшиеся от пота волосы ниспадали ему на глаза. Она обняла его – не как мужа, а как ребенка».

«Они смеялись над нами, да? – воскликнула миссис Раби. – Они дразнили нас, называли нас всякими гадкими прозвищами? Ну ничего: мы сейчас поедем домой… Ты сейчас поедешь домой к своей милой маленькой жене, и ты больше никогда не будешь непослушным мальчиком, правда?»

Артур Конан Дойл завершил рассказ риторическим обращением к своей матери (и, возможно, к своим сестрам и Туи): «О, слепая, нерассуждающая, глупая, ангельская женская любовь! Какого еще чуда может требовать для себя мужское племя, обитающее на этой грешной земле?!»[80]

Вскоре Артур Конан Дойл преодолел еще одну литературную веху: издательство «Лонгманс, Грин энд компани» в марте 1890 года опубликовало в Англии, а в следующем месяце в США сборник его рассказов «Капитан «Полярной звезды». Здесь впервые были собраны ранние романтические произведения Конан Дойла: рассказ, давший название всему сборнику, а также рассказ «Сообщение Хебекука Джефсона» (сюжет которого опирается на историю судна «Мэри Селеста»), страшная история «Кольцо Тота», от которой, как и от не менее ужасной истории «Джон Баррингтон Коулс», читателя пробирал озноб. Еще один рассказ, «Пастор ущелья Джекмана», который Д. Г. Фристон проиллюстрировал за два года до того, как его рисунки украсили «Этюд в багровых тонах», попав в этот сборник, избежал таким образом участи недолговечной журнальной публикации – вместе с другими пятью произведениями.

«Доктор Конан Дойл, похоже, чувствует себя в равной степени уверенно и с «ужастиками», и с мелодрамой, и с юмором, – написала в своей рецензии газета «The Glasgow Herald». – Основные идеи всех его произведений старательно отобраны и проработаны»⁸. При этом рецензент, возможно, непреднамеренно раскрывал сюрпризы, тщательно подготовленные автором: «В рассказе «Джон Баррингтон Коулс» читатель сталкивается с вампиром или же каким-то другим ужасным чудовищем, переодетым в очаровательную молодую леди. И это происходит прямо в Эдинбурге!»

Артур Конан Дойл продолжал рассылать издателям новые рассказы, многие из них публиковали, однако он уже почти не обращался к воспоминаниям об отце или иным деталям личной жизни. Выискивая новые сюжеты и идеи, он раздумывал о возможности продолжить описание деятельности Шерлока Холмса в форме коротких рассказов. Он знал, что читателям были уже знакомы циклы произведений с одним и тем же героем: это были и романы Александра Дюма о д’Артаньяне, и многочисленные рассказы 1860‑х годов о первом шотландском полицейском сыщике Джеймсе Маклеви. Артур Конан Дойл также понимал, что отдельные, самостоятельные рассказы со сквозным персонажем помогут избежать опасности, которая возникает при «сериализации» – публикации произведений с продолжением: читатель, пропустив пару историй, утратит нить повествования и потеряет интерес ко всему циклу. Выбор же в пользу одного героя, завоевавшего популярность у читателей, не только формирует лояльную читательскую аудиторию, но и привязывает читателей к тому периодическому изданию, в котором печатается автор