Артиллерия Ивана Грозного - [88]
По польским нарративным сведениям, после взятия в Полоцке обнаружено якобы 38 орудий, 300 гаковниц и 600 ручниц[729]. Эти сведения заслуживают внимания, поскольку находят некоторое подтверждение в документах. По ревизии 1580 г., то есть на следующий год после взятия, в опустошенной крепости значились: 1 серпентина с 96 ядрами, «средних фальконетов» 11 (566 ядер), больших фальконетов 4 (1120 ядер), фалькона 1 (78 ядер), фальконетов 19 (3036 ядер), пищаль московская с изображением ястреба (258 ядер), пищаль «Лев» (189 ядер), пищаль «Левик» (119 ядер), пушка, стрелявшая каменными ядрами (146 ядер). Всего 40 орудий, из которых 6 негодных для стрельбы, фельтшлангов 3, горелых фальконетов 3.
Гаковниц в Полоцке числилось: в ложах 54 (всем требовался ремонт курков), шмыговниц длинных 3 (очевидно, аналоги сороковых пищалей), ручниц 415, стволов для ручниц 108. Пороха было 284 бочки – но скорее всего, сюда добавлены припасы уже из королевской казны[730].
После взятия Полоцка наступающим польско-литовским войскам надо было взять окрестные крепости, которые были построены по указанию Ивана Грозного после 1563 г.: Туровля, Сокол, Суша.
Первая крепость была расположена в устье р. Туровлянки, в месте ее впадения в р. Западную Двину (совр. деревня Городище 55°21′25 " N 28°59′27.3"Е). Автор этих строк, участвовавший в экспедиции летом 2015 г., был на месте крепости. От укреплений на местности остались слабовыраженные фрагментарные следы валов. Туровля преграждала подвоз припасов из Витебска и Уллы, поэтому Николай Радзивилл послал отряд под командованием Франциска Жука. Но защитники крепости сумели отразить атаки, и Жук вернулся ни с чем. В августе 1579 г. под Туровлю был отправлен литовский отряд Константина Лукомского. После падения Полоцка защитники покинули укрепления и литовцы заняли крепость. Однако в Туровле победители устроили фейерверк, и, как написано в одном польском нарративном источнике («Rerum post captam Polociam Moscus gestarum narration»), из-за неосторожного обращения с огнем, крепость сгорела полностью[731].
Пока один польский отряд брал Туровлю, другой отряд под командованием Н. Мелецкого двинулся к самой крупной из новопоставленных крепостей – Соколу. По рисунку С. Пахоловицкого крепость, находящаяся при слиянии Дриссы и Нищи, была окружена 11 башнями и стеной. Вал (или гряда?), проходящий внутри крепости, поросший деревьями, сохранился до наших дней. Однако в последнее время руководивший раскопками Сокола белорусский археолог М. Климов заявил, что крепость находилась в поле, в нескольких сотнях метров от этого места, и не имела валов.
К сожалению, источники не сохранили сведений о составе артиллерии, защищавшей Сокол.
Гетман Мелецкий использовал уже отработанную тактику поджогов деревянных строений с помощью ядер и факелов. Орудия из Полоцка по Двине достаточно быстро переправили к Дриссе. В начале сентября 1579 г. Сокол оказался в осаде. После того как подтянули артиллерию (Сокол находился в пяти милях от Полоцка), у батарей установили ядрокалильную печь, после чего начался обстрел. Начальник артиллерии Доброславский, по свидетельству Р. Гейденштейна, выстрелил для «пробы» тремя калеными ядрами, два из которых защитники Сокола потушили, а третье якобы упало незамеченным и произвело большой пожар. После обстрела артиллерией последовал штурм крепости, в ходе которого часть гарнизона попыталась вырваться из объятого пламенем Сокола. Гибель русских воевод – Шеина, Лыкова, Палецкого и Кривоборского может свидетельствовать о степени ожесточения сражения>1. Рейнгольд Гейденштейн приводит слова одного ветерана европейских войн полковника Бейера, который никогда ни в одном месте битвы не видел, чтобы «так густо и тесно друг с другом лежали трупы». Большинство сокольской артиллерии погибло в огне.
После падения Полоцка и Сокола стало ясно, что участь небольшой крепости Суша (она же Копье) – вопрос времени. 6 и 17 сентября в Сушу воеводе П.Ф. Колычеву были посланы грамоты, согласно которым он должен был сжечь крепость, артиллерию погрузить в воду, а сам с гарнизоном отступить. Однако время было упущено, и Суша оказалась в кольце польско-литовских войск. Несмотря на то что стены этой новопоставленной в 1567 г. крепости были «очень плотно покрыты дерном» (отчего «безопасны и от пушечных вытсрелов, и от пожара»), надежд на успешную оборону у деморализованных русских воевод практически не было. Гетман Николай Мелецкий выдвинул ультиматум гарнизону: воины могут свободно покинуть Сушу, оставив в ней артиллерию и припасы. 6 октября П.Ф. Колычев капитулировал. В руки Н. Мелецкого попали, по словам М. Стрыйковского, 21 большое орудие, 136 гаковниц, 123 «долгих» ручницы и 100 бочек пороха[732]>[733]. Похожую цифру захваченных больших орудий дает нунций Калигари – по его словам, в руки победителей попали 24 ствола хорошей артиллерии («24 pezzi di buona artigliaria»)[734].
Летом (18–25 июля) 2015 г. автор этих строк участвовал в экспедиции по полевым исследованиям полоцких крепостей в рамках проекта «Свои» и «чужие»: феномен пограничья в Средние века и раннее Новое время в Восточной Европе как фактор формирования социо- и этнокультурной идентичности населения регионов». На месте Суши сохранился Городищенский холм с размерами примерно 40 на 60 м. Вряд ли крепость была таких размеров. Скорее всего, крепость Суша занимала весь остров между озерами Теменица и Островки. Сохранился рисунок современника С. Пахоловицкого, на котором Суша предстает семибашенной крепостью, четырехугольной в плане, с отдельной башней типа донжона внутри крепости. Сложно сказать, могла ли такая крепость остановить наступление одного из крупных польско-литовских отрядов под командованием Мелецкого. Но мы знаем пример, когда маленькая крепость Опочка, расположенная на островке, в 1517 г., шестьдесят два года назад, задержала под своими стенами всю армию под командованием князя К. Острожского, сорвав тем самым масштабное наступление
