Артем Скворцов — рабочий человек - [32]
— Меня Дмитрием в честь деда назвали. Только он Меркулов Дмитрий Петрович, а я — Дмитрий Борисович. Потому что мой отец был Борисом.
— Был? — вопросительно посмотрел на Меркулова Артемка.
Митька отвернулся к стене и надолго замолчал.
И вдруг Артемку обожгла внезапная мысль: «Да ведь получается, что у Митьки и матери нет! Иначе зачем бы он жил у этой бабки Степаниды. Не иначе, как он круглая сирота… Поэтому и одет всегда так…»
Артемка собрался с духом и осторожно спросил Митьку:
— А у тебя мать жива?
Митька долго молчал. Артемка уж подумал, что Меркулов не расслышал его вопроса. Но Митька расслышал. Не поворачивая головы, он тихо ответил:
— Не знаю…
«Странно! — удивился про себя Артемка. — Как это так — «не знаю». Вот еще новости!»
Но задать еще какой-нибудь вопрос почему-то не решился.
А Меркулов, все так же не меняя позы, сказал, словно ни к кому не обращаясь, а просто вслух подумал:
— Скоро, может быть, узнаю, — и принялся листать Артемкин альбом «Отважные люди моря».
— Ты вырастешь, кем станешь? — поинтересовался Артемка.
— Моряком, — не задумываясь, решительно ответил Меркулов. — У вас в роду все мужчины моряками были. — Немного помолчав, тихо добавил: — И не только мужчины…
В квартиру позвонили. Митька поднялся, пошел отпирать.
— Артемка все еще у вас? — послышалось в передней.
В комнату вошла Артемкина мама.
— Ты совсем про меня забыл, — сказала она Артемке. — А я торт купила, сварила компот. Ты же сдал последний экзамен!
— И Митька тоже. Мы оба, — сказал Артемка и увидел, как смутилась мама.
— Да, да, конечно… От радости я совсем перестала соображать… Митя, пойдем к нам. Надо же отпраздновать окончание учебного года.
— Идем, Мить, — позвал Артемка. — Покажем маме крабов, чаю пеньем…
Митька стоял посередине комнаты растерянный, немного смущенный. Он посмотрел на Артемкину маму:
— Может, это неудобно?
— Да почему же неудобно! — запротестовала та. — Наоборот! Неудобно оставить без внимания такое событие. Все-таки — восьмой класс!
На том же месте
Вечером, уже лежа в постели, Артемка перебирал в памяти события минувшего дня: экзамены, свой счастливый билет, в котором все вопросы оказались легкими для него, разговор с Митькой.
Но о чем бы ни думал, ни вспоминал Артемка, мысли его непременно возвращались к рыжему парню.
Ночью Артемка спал плохо, тревожно, часто просыпался. А утром, едва открыл глаза, сразу вспомнил о рыжем.
«Вот уж влип так влип… — в который раз корил себя Артемка. — И зачем я брякнул, что деньги отдам сегодня? Где я их возьму? А не сказал бы — рыжий домой притащился бы, — тут же оправдывался он сам перед собой. — Что делать? С кем посоветоваться?..»
И тут Артемка вспомнил о Ковале.
«А что, может, сходить к нему? Пойти и рассказать все, как есть. Нет, все, пожалуй, рассказывать не стоит… Обвели меня вокруг пальца как маленького. Коваль тогда верно насчет пеленок говорил… Болван я болван! Презирать он меня станет, и дружбе конец…»
Мама ушла на работу. Сегодня она в первую смену. Артемка завтракал один. А когда домывал посуду, пришло окончательное решение: надо идти к Ковалю. Лучше выхода не придумаешь.
Коваль третий день был в отпуске. Он вышел навстречу Артемке в белоснежной украинской вышитой рубашке.
— Доброго ранку! Проходи, проходи, Артем.
— Я не в гости… — замялся Артем. — Я по делу.
— По делу так по делу. Пойдем ко мне в кабинет.
Кабинетом называлась маленькая комната метров двенадцати в глубине квартиры. Широкая тахта, торшер у окна, небольшой стол с двумя стопками книг.
— Садись, Артем. — Коваль пододвинул Артемке кресло.
Артемка сел. Незаметно огляделся. Никогда прежде он у Коваля не был. Мама иногда к ним забегает, а Артемка здесь в первый раз.
Оказывается, у Коваля много книг. Из-под книжного шкафа гантели выглядывают. На дверной ручке — пружинный эспандер. Кажется, ничего себе эспандер — пружин не сосчитать.
— С экзаменами дела как, покончены? — спросил Николай Семенович.
— Покончены. Сдал без троек.
— Поздравляю. Ну, так что случилось? Слушаю тебя.
Разговор предстоял нелегкий.
Сбиваясь и краснея, Артемка рассказывал Ковалю все с самого начала: как тайком от мамы копил деньги ей на подарок, как оказалось, что их мало, как в «Сапфире» встретил Акулу и тот добавил двадцать пять рублей, обещая ждать долго, и вот теперь угрожает, требует деньги назад, а у Артемки таких денег нет.
Коваль слушал, хмурился и молчал.
Потом он тяжело вздохнул и сказал:
— Да, история некрасивая. — Помолчав еще какое-то время, Николай Семенович спросил: — Как же ты объяснил маме, на какие деньги куплено кольцо? Неужели она этим не поинтересовалась.
— Поинтересовалась. Но я сказал, что кольцо дешевое, а деньги получил за металлолом…
— Та-ак. Соврал, значит?
— Соврал, — признался Артемка.
— Да… — уронил тяжело Коваль, — совсем скверная история. Так оно всегда бывает: сначала врем, в результате приходит беда, из которой не знаем, как выпутаться. А откуда у Пашки деньги? Ты знаешь?
— Нет, не знаю… — опустил голову Артемка. — Он сказал, что заработал…
— Заработал! — Николай Семенович покачал головой. — Ну и что, он просто так одолжил их тебе, и все? Ничего за это от тебя не требовал?
Леонид Николаевич Андреев (1871–1919) – русский писатель, представитель Серебряного века русской литературы. Рассказ «Баргамот и Гараська» (1898) – литературный дебют Андреева. Именно после публикации этого произведения на писателя обратил внимание Максим Горький. А спустя несколько месяцев Горький попросил молодого писателя выслать «хороший рассказ» для популярного литературного журнала. Так в свет вышел рассказ Л. Андреева «Петька на даче» (1899). Тяжелая жизнь маленького Петьки, помощника парикмахера, невероятным образом изменилась, когда он попал на господскую дачу в Царицыно. Грубиян и хулиган Сашка – герой рассказа «Ангелочек» (1899) – преображается, увидев на рождественской елке восковую фигурку ангела.
«Встретимся на высоте» — третья книга тюменской писательницы для подростков. Заглавная повесть и повесть «Починок Кукуй», изданные в Свердловске, уже известны читателю, «Красная ель» печатается впервые. Объединение повестей в одну книгу не случайно, ибо они — о трех юных поколениях, неразрывно связанных между собою, как звенья одной цепи. Тимка Мазунин в голодные двадцатые годы вместе с продотрядом заготавливает хлеб в глухих деревнях одной из уральских волостей и гибнет от рук злобствующих врагов.
«Я всегда хотел убить небо, с раннего детства. Когда мне исполнилось девять – попробовал: тогда-то я и познакомился с добродушным полицейским Реймоном и попал в „Фонтаны“. Здесь пришлось всем объяснять, что зовут меня Кабачок и никак иначе, пришлось учиться и ложиться спать по сигналу. Зато тут целый воз детей и воз питателей, и никого из них я никогда не забуду!» Так мог бы коротко рассказать об этой книге её главный герой. Не слишком образованный мальчишка, оказавшийся в современном французском приюте, подробно описывает всех обитателей «Фонтанов», их отношения друг с другом и со внешним миром, а главное – то, что происходит в его собственной голове.
Книга о детдомовском пареньке, на долю которого выпало суровое испытание — долгая и трудная дорога, полная встреч с самыми разными представителями человеческого племени. Книга о дружбе и предательстве, честности и подлости, бескорыстии и жадности, великодушии и чёрствости людской; о том, что в любых ситуациях, при любых жизненных испытаниях надо оставаться человеком; о том, что хороших людей на свете очень много, они вокруг нас — просто нужно их замечать. Книга написана очень лёгким, но выразительным слогом, читается на одном дыхании; местами вызывает улыбку и даже смех, местами — слёзы от жалости к главному герою, местами — зубовный скрежет от злости на некоторых представителей рода человеческого и на несправедливость жизни.