Артем Гармаш - [21]

Швырнув газету, порывисто встал с качалки и взволнованно прошелся по комнате.

— Думал, хоть здесь, на Украине, отдохну душой. А теперь вижу… Нет, не верю я в ваших министров. Где ж их меры, хотел бы я видеть? — И остановился перед Галаганом.

Но Галаган, вместо того чтобы ему ответить, повернулся лицом к Диденко, словно вопрос генерала касался именно его. Диденко так и понял. И даже обрадовался поводу блеснуть своим красноречием и осведомленностью.

— Прошу прощения, господин генерал! — Не торопясь, но с подчеркнутой вежливостью поднялся на ноги и уже этим сразу расположил к себе генерала. — Но если дозволено мне будет… Прежде всего относительно министров. Представляете ли вы, господин генерал, что было бы сейчас, если бы не Центральная рада с ее воистину мудрой политикой? Где их меры, спрашиваете? Так ведь одним актом третьего универсала, провозглашением Украинской народной республики, она быстро локализовала петроградскую авантюру большевиков как дело исключительно местное, великорусское. А то еще месяц назад в Киеве, а затем и по всей Украине у власти стали бы Советы. Не думаю, что тогда вы чувствовали бы себя лучше в нашем Славгороде. Что касается конкретного случая — и тут я целиком соглашаюсь с Леонидом Павловичам, — не вдавайтесь, Иван Семенович, в панику!

— Ох, Павло Макарович! Хотя вы и эсер, а плохо знаете мужика. Да ведь бо́льшая половина из них большевики.

Вошла горничная.

— Барыня уже в столовой. Просят пожаловать к столу.

— Хорошо, — отмахнулся Галаган. — Да… — задумчиво продолжал он после паузы. — Морока! — И, тяжело поднявшись с кресла, обратился к Диденко: — Так и напишите Савве Петровичу: не до того, мол, сейчас Галагану. Не до жиру, быть бы живу! Вот так, молодой человек! — И выразительно взглянул на него, явно давая понять, что разговор закончен.

Павло от неожиданности растерялся. Ведь все как будто шло на лад. И на тебе! Ясно было, что свидание с Людмилой срывалось. От волнения он даже побледнел, и одна нога мелко задрожала. Несколько секунд не знал, что делать: поклониться и идти или, может… И вдруг нашелся:

— Нет, писать не буду. Я скоро лично увижусь с дядей Саввой. С минуты на минуту ожидаю телеграммы — вызова из Генерального секретариата на работу.

— Да? На какую? — небрежно, просто из вежливости, спросил Галаган.

Павлу только это и нужно было. Как неудачливый игрок, последним козырем пошел, едва сдерживая в себе волнение.

— В дипломатический корпус.

— Что-что?

Эффект превзошел самые смелые ожидания. Искреннее изумление отразилось да так и застыло на лице Галагана. Несколько секунд он молча глядел на Диденко, скользнул глазами по всей его фигуре, с головы до ног, и потом тоном, в котором смешались удивление, ирония и невольное уважение, произнес:

— Вот как! В дипломаты, значит? В Талейраны!

Генерал, пораженный не менее хозяина, спросил:

— А в какой же отдел? Или как это там у вас? В какую страну?

— Во Францию. Я в совершенстве владею французским языком.

— О! Это превосходно!

— Чепуха! Никаких перспектив! — возразил Галаган. — Не завидую вам… — хотел сказать «молодой человек», но язык как-то сам вымолвил: — простите, Павло… Павло… Макарович, кажется?

— Почему ж никаких перспектив? — уже овладел собою Диденко. — Признание нас Францией — вопрос дней.

— А что нам от этого признания? Какая польза?

— Как это? — усмехнулся Павло. — Да сам по себе факт выхода на международную арену. Потом — очевидно, заем. А в случае необходимости…

— Необходимость уже есть. Но что они могут? С весны им немцы покажут, развязав себе руки на востоке. Только перья с Антанты полетят! Чепуха! Единственное наше спасение — Германия.

Генерала всего так и передернуло.

— Ну, знаешь, Леонид…

На пороге появилась горничная.

— Леонид Павлович, барыня сердятся.

— Да, да, идем! — И широким жестом гостеприимного хозяина пригласил присутствующих: — Прошу, господа!

IX

Дамы уже сидели за столом. Кроме хозяйки дома и Людмилы были еще две женщины. Напротив жены Галагана сидела очень похожая на нее, но только совсем седая старшая ее сестра, генеральша. А рядом с Людмилой — хорошенькая брюнетка.

Все это Диденко охватил взглядом еще с порога. Почтительно поклонившись дамам, он сел напротив генерала, на указанное хозяином место между генеральшей и Иваном Семеновичем. Поправил манжеты и застыл, будто специально для того, чтобы дать возможность дамам осмотреть его.

Галаган удобно расположился в своем кресле и обратился к управляющему:

— Сегодня ты, Семенович, моя правая рука. Наливай чарки.

— Мне не надо, — предупредил генерал. — В доме такого страшного человека есть еще так-сяк, а пить… Откуда мне знать, что ты отравы не подсыпал в калгановку?

— Да ведь я сам буду пить, — засмеялся Галаган.

— Ой, папа комик! — воскликнула брюнетка.

А седая женщина удивленно взглянула на генерала:

— Что за разговоры, Александр?

— От беспринципности в политике до этого один шаг. Ты, Мари, не знаешь, у кого мы живем… Да он же просто большевик: готов хоть завтра в Брест, на мирные переговоры с Гофманом. — И меняя тон на серьезный: — Шутки шутками, Леонид, но должны же быть и моральные обязательства перед союзниками. Вы что, молодой человек, как будто не согласны со мной?