Артефаки. Часть 2 - [3]

— Что ты мямлишь, как щенок! Купи себе протезы!

— Это на мои деньги ты себе золотые зубы сделала! Захочу и верну! Пасть твою себе оставлю!

— Вы только посмотрите, какой щедрый и благородный! Не только меня ты озолотил! Я каждую юбку видела!

— Да, милая, моя постель повидала больше юбок, чем твой шкаф!!!

Они орали друг на друга в любой удобный момент. А удобным он считался, когда кого-то из них увозили на процедуры и привозили с них. Стены в больнице были толстые, поэтому браниться каждую ночь у бывших супругов не получалось. Зато, если один из них появлялся в коридоре… а ещё страшнее, если они оба… начиналась местечковая ядерная война. Даже Клим не могла их заткнуть.

Я всегда всё слышала. И думала о том, что вернулась домой — в постоянную ругань.

Становилось тошно от тоненького жужжащего звука, означающего приближение адской колесницы… в смысле гравиколяски Линды Карильо.

Эта старушка… нет, язык не поворачивался так её называть. Эта женщина преклонных лет доставала любого, даже если он не попадался ей на пути.

Она приблизилась к моей палате, датчики на двери тут же распознали человека и благосклонно раскрыли «врата». Линда вплыла как ни в чём не бывало.

— Ых-хе-е-е! — в отчаянии захрипела я. Мне нельзя было разговаривать.

— Что у нас тут?

Она пожевала пересохшие губы, её глаза лихорадочно пробежались по моей палате. Веки семидесятилетней женщины напоминали половинки яблок. Глубокие впадины глаз с морщинистой кожей добавляли ей возраста и совсем не красили. Но против времени не попрёшь, даже артефакты не могут вечно поддерживать молодость изнашивающегося тела. Хотя Линда носила артефакт: амулет на тоненькой цепочке, она старательно прятала его под одеждой, но от меня-то такое не спрятать.

— О, ты совсем не ешь, — прошелестела она старушечьим голосом.

Я злобно затыкала в кнопку срочного вызова медсестры.

Линда взяла себе еды с моего подноса, что стоял на прикроватной тумбочке. Я дёрнулась было, но тут же откинулась на подушку. Нет. Руку нельзя напрягать.

— А чё это за мужик заходит к тебе постоянно? — задумчиво приговаривала она себе под нос, открыв шкаф, где лежали мои вещи. — Красивый. Они все красивые, пока мы красивые. А потом начинают… по бабам туда-сюда.

— Ых-хы-хы! — хрипела я и ожесточённо била здоровой рукой по дурацкому пульту.

— Ну, ты не нервничай. Он всё равно тебя бросит. Найдёт помоложе… хотя куда уж моложе, думаешь ты? Поверь, деточка, эти извращенцы любят помоложе. Ещё моложе… и ещё… и ещё…

Она развернула гравиколяску и выплыла из палаты, спрятав под больничной рубахой еду с подноса и какую-то вещь из шкафа.

Джорджина вбежала слишком поздно и застала лишь мои хрипящие всхлипы. Слёзы градом лились по лицу.

— Прости! — жалостливо выдавила медсестра. — Прости, Эрин! Опять она заходила? Ну, чего ты… ну не плачь, пожалуйста…

Она подошла и мягко обняла за плечи, положив подбородок на мои тёмные, уже пару дней как не мытые волосы. Я плакала и плакала.

Эти слёзы были из-за Линды Карильо, которая постоянно наведывалась сюда и, пользуясь моей беспомощностью, воровала вещи, наговаривая при этом всякой режущей по свежим ранам чуши. И вместе с тем слёзы были вовсе не из-за неё.

Глава 4

Глава 3

В столовой ГАУ было достаточно оживлённо, но хотя бы не собралось километровой очереди, как на большом перерыве во время учебного года.

Шэйн сидел с отстранённым лицом и меланхолично помешивал кофе одноразовой бумажной ложечкой. Айрис терпела-терпела, но в конце концов не выдержала:

— Хватит уже! Это на тебя не похоже!

— Что не похоже, — без особых эмоций уточнил парень.

— Такое состояние! Ну серьёзно, Шэйн, чего ты себя мучаешь? Ты не виноват. Она сама схватила это плетение. Если человек доучился до третьего курса и до сих пор суёт руки в раскалённую магию, этот человек идиот. Ясно тебе?

Айрис c жалостью разглядывала друга, который ушёл глубоко в себя и там начал разлагаться. Она искренне не понимала, с какого перепуга он так переживает. Он же объективно не виноват. Шэйн просто пошутил, если бы Эрин не протупила, все бы посмеялись и забыли. А теперь из её друга сделали врага народа.

Да и он тоже хорош. Нашёл очередную возможность поныть. Привык, что проблемы за него решают родители, вот и не может взять себя в руки.

Кретин. Ну какой же кретин!

— Слушай, если будешь так остро на всё реагировать, то тебе в артефактике не место. — Айрис была безжалостна.

Шэйн поднял на неё липкий, неприятный взгляд.

— Извини? Ты, то есть, по-другому бы себя вела, да?

— Я тебе ещё раз говорю. Ты не виноват. Она идиотка, а ты идиот ещё больше, потому что позволяешь ей строить из себя жертву.

— Из-за меня Берлингер наследницы лишился. — Парень вцепился пальцами в короткие, уже сутки немытые волосы.

— Она не умерла, а рука восстановится. Никуда твоя наследница не денется. Боже мой, сколько можно? Знаешь, за это я и восхищаюсь Юргесом. Он бы нюни распускать не стал, продолжил бы работать и добился своего.

— Ну так и вали к своему Юргесу.

— Зачем я вообще с тобой разговариваю, — раздражённо закатила глаза Айрис. — Хочешь зарыться в самобичевании, милости прошу. Мешать не буду.

— Иди слушай своих говноартефаков, — тут же огрызнулся Шэйн.