Артефаки. Часть 1 - [5]

.

Глава 3

В более менее приличных зданиях Акамара всегда велась круглосуточная вентиляция. Стоило выйти на улицу, нос тут же забивал запах земли. Он был повсюду. Ежесезонно пахло и сырой, и гниющей, и промёрзлой почвой. Местные жители могли определить, сколько травы выросло на поверхности, благодаря лишь только нюху.

Мы были окружены землёй.

Наш город -- это маленькая экосистема в сердце огромной планеты.

Если верить слухам, с крыши здания, принадлежащего моему отцу, можно увидеть всю пустыню, простилающуюся на много километров. Мне бы очень хотелось посмотреть. Я никогда не была на поверхности. Подниматься туда было опасно из-за нашей неприспособленности к солнцу. Тепловой удар -- самое безобидное, что может случиться с жителем Акамара. Если до кожи доберутся солнечные лучи, в скором времени она покроется язвами. Не получив помощи, человек может умереть.

Многие сравнивают Акамар с очень, очень глубоким лабиринтом. Город в земле.

Страна Эль-Нат разрослась и разжилась на самом дурацком из всех существующих материков. Одиннадцать месяцев в году здесь стоит засушливая погода, солнце выжигает даже самые стойкие растения, пустыня поглотила собой весь материк.

Чтобы построить наш город, пришлось глубоко копать. Очень глубоко. Грунтовые воды -- вот, что позволяет нам выживать. Акамар строили не как привычный человеческий город. Местных жителей с тем же успехом можно именовать "кротами".

Нас окружает десяток широких оврагов, переплетающихся между собой. "Овраги" строились длинной в несколько километров, они извиваются, как змейки, но в них нет неожиданных поворотов, параллельных улиц и прочего. Здания располагаются по обе стороны "оврага". Дорога между ними заасфальтирована. По ней в основном ходят пешеходы. Редко можно встретить на улицах автомобиль -- город не предназначен для постоянного движения транспорта, поэтому одна семья может позволить себе только одну машину. Сейчас это -- дорогой раритет.

Для тех, кто не может купить себе персональное средство передвижения, власти озаботились созданием железнодорожных линий. На наших улицах двум машинам-то тяжело разъехаться, поэтому было принято решение построить верхний ярус.

Между домами втиснули огромные колонны, которые послужили опорой для "верхней дороги". Поезда ходили прямо над нашими головами. Иногда можно было идти по улице, а бренчание состава оглушало всё, что ты пытался сказать своему собеседнику.

Запах земли, озона и палёной резины впитался в каждую молекулу города.

Рисовать карту Акамара было тяжело. На бумаге это было похоже на какое-то безумное переплетение линий. Для того, чтобы люди могли хоть как-то ориентироваться, линии выделяли цветом. А потом в народе как-то прижилось, что каждую улицу стали именовать по цвету на карте.

Компания "Берлингер" находилась на красной ветке. Эта линия города состояла сплошь из офисных зданий, которые расположились в два параллельных ряда. Примерно на тридцатом этаже они достигали линий электропередач, но строились выше, выше, выше, словно пытались достать неба. Это был элитный район. Если закинуть голову и долго смотреть ввысь, то покажется, будто углы небоскрёбов сливаются с облаками. Многие здания настолько высоки, что достигают поверхности земли, а иногда даже возвышаются над ней. Как компания моего отца.

Я жила на синей ветке. Пролетарский район. Он был одним из самых протяжённых и густонаселённых. Бедняков в любых городах большинство.

Мои родители познакомились на этой ветке. У мамы всегда здесь был дом, отец раньше жил тут, потом разбогател и переехал.

-- На вашей карте недостаточно средств, чтобы оплатить проезд! -- прилюдно опозорил меня автомат.

Я поспешно начала тыкать кнопками, открывая другое вирт-окно, лишь бы женский голос заткнулся. Баланс и впрямь не радовал. Я посмотрела на свои туфли, жалостливо простонала и оформила поездку до зелёной ветки -- она находилась выше, и тариф до неё стоил дешевле.

Днём поезда ходили раз в двадцать минут, вечером каждые десять. Я присела на скамейку и принялась ждать. Вокруг было людно. Приближалось окончание рабочего дня, платформа постепенно забивалась уставшими служащими. Поездами пользовались даже те, кто работал на красной ветке. Это, во-первых, быстрее, во-вторых, не все, кто трудится в элитных офисах, зарабатывают достаточно, чтобы содержать личный транспорт.

Бросалось в глаза, что здесь было много пожилых людей и лощёного молодняка. Старушки на меня смотрели с неодобрением -- на них я производила впечатление "ой фу, развратная девчонка". Молодняк мог пробежать заинтересованным взглядом, но неизменно приходил к выводу: "Фи, я всё равно лучше!". Парни сливались в однотипные пятна: сплошь в белых футболках и серых шортах, в чёрных очках, с большими сумками, напоминающими женские -- всё это великолепие по тону совпадало с тёмной платформой. Девчонки, наоборот, пестрили летними нарядами, ветер очень любил их волосы, от чего женские ручки постоянно убирали локоны набок.

-- Будьте внимательны! К первой платформе прибывает поезд! -- из динамиков зазвучал голос диктора.

Я поднялась со скамьи и подошла к яркой белой линии. Рассеянным взглядом осмотрела мыски чужих ботинок, которые приблизились к краю на такое же расстояние. И внезапно заметила очень даже красивую обувь. Заинтересованно подняла глаза, чтобы посмотреть на её обладателя.