Арсен Люпен против Херлока Шолмса - [37]

— Получил.

— «Ласточка» готова?

— Да.

— В таком случае прошу вас, господин Шолмс.

Англичанин огляделся вокруг и, заметив неподалеку на террасе кафе группу людей, а совсем рядом — еще несколько человек, на секунду заколебался, однако, сообразив, что, прежде чем что-то успеет предпринять, окажется связанным и засунутым в трюм, взошел по трапу и последовал за Люпеном в каюту капитана.

Она оказалась просторной, сияла безупречной чистотой и вся сверкала лаковыми панелями и до блеска начищенной медью.

Люпен прикрыл дверь и без обиняков, почти грубо бросил Шолмсу:

— Что именно вам известно!

— Все.

— Все? Поподробнее.

В голосе не было и намека на ту насмешливую вежливость, с которой он обычно разговаривал с англичанином. Появились властные нотки хозяина, привыкшего командовать и не терпящего возражений от какого-нибудь Херлока Шолмса.

Они обменялись взглядами, как двое врагов, не скрывающих свою злобу. И Люпен зло заговорил:

— Месье, вот уже несколько раз вы встречаетесь на моем пути. Уже довольно, мне надоело терять время на то, чтобы избегать расставленные вами ловушки. Предупреждаю: мое отношение к вам будет зависеть от вашего ответа. Что именно вам известно?

— Повторяю, все.

Арсен Люпен, сдержавшись, отрывисто произнес:

— Я сам вам могу сказать, что именно вы узнали. Вы узнали, что я, под именем Максима Бермона… э-э… несколько улучшил пятнадцать домов, построенных архитектором Дестанжем.

— Да.

— Из пятнадцати домов вы нашли четыре.

— Да.

— Но в вашем распоряжении список с адресами одиннадцати остальных.

— Да.

— Вы забрали этот список из дома господина Дестанжа, скорее всего, этой ночью.

— Да.

— И поскольку предполагаете, что из одиннадцати домов наверняка найдется один, избранный мною для своих нужд и потребностей моих друзей, то поручили Ганимару перейти в наступление и обнаружить место, где я скрываюсь.

— Нет.

— Что это значит?

— Это значит, что я действую один и собирался перейти в наступление в одиночку.

— В таком случае мне нечего опасаться, поскольку вы у меня в руках.

— Вам нечего опасаться, ПОКА я у вас в руках.

— Вы хотите сказать, что долго тут не останетесь?

— Нет.

Арсен Люпен подошел к англичанину поближе и мягко положил руку ему на плечо.

— Послушайте, месье, мне что-то неохота спорить, а вы, к несчастью для вас, не в состоянии одержать надо мной верх. А значит, покончим с этим.

— Покончим с этим.

— Вы дадите мне честное слово, что не будете пытаться сбежать с корабля, пока он не достигнет английских территориальных вод.

— Даю вам честное слово, что всеми средствами буду стараться отсюда сбежать, — неукротимо возразил Шолмс.

— Но, черт возьми, вы же знаете, что стоит мне хоть слово сказать, и вы окажетесь совершенно беспомощным. Все эти люди слепо мне повинуются. По одному моему знаку вам накинут на шею цепь.

— Бывает, цепи тоже рвутся.

— Они бросят вас за борт в десяти милях от берега.

— Я умею плавать.

— Хороший ответ! — засмеялся Люпен. — Прости меня, Господи, я был во гневе. Простите и вы, мэтр… и перейдем к делу. Ведь вы понимаете, что мне необходимо принять меры, обеспечивающие безопасность мою и моих друзей?

— Любые меры. Но они окажутся бесполезными.

— Ладно. Так вы не будете сердиться, если я все-таки их приму?

— Вы просто обязаны это сделать.

— Тогда начнем.

Люпен отворил дверь и позвал капитана и двух матросов. Те схватили англичанина и, обыскав его карманы, со связанными ногами привязали Шолмса к койке капитана.

— Хватит! — приказал Люпен. — В самом деле, месье, лишь из-за вашего упрямства и исключительной серьезности положения я позволил себе пойти на…

Матросы вышли. Люпен обратился к капитану:

— Пусть кто-то из экипажа останется здесь в распоряжении господина Шолмса, а вас попрошу, как только сможете, тоже составить ему компанию. Будьте к нему исключительно внимательны. Это не пленник, а гость. Который час, капитан?

— Два часа пять минут.

Люпен взглянул на свои часы, затем на стенные часы в каюте.

— Два часа пять минут? На моих то же самое. Сколько времени требуется, чтобы дойти до Саутгемптона?

— Если двигаться не спеша, часов девять.

— Пусть будет одиннадцать. Вам нельзя приближаться к земле до полуночи, до того момента, как из Саутгемптона отойдет пароход, прибывающий в Гавр в восемь утра. Ясно, капитан? Повторяю: поскольку для нас всех было бы чрезвычайно опасно, если бы месье вернулся во Францию с этим пароходом, вы не должны до часу ночи оказаться в Саутгемптоне.

— Понял.

— Будьте здоровы, мэтр. До встречи в будущем году в этом мире или в ином.

— До завтра.

Спустя несколько минут Шолмс услышал шум удаляющегося автомобиля и в тот же момент в глубинах «Ласточки» громко зачихал мотор. Яхта тронулась в путь.

К трем часам дня они вышли из устья Сены и оказались в открытом море. В это время, растянувшись на койке, к которой был привязан, Херлок Шолмс крепко спал.

На следующее утро, утро десятого, последнего дня войны двух великих противников, в «Эко де Франс» появилась симпатичная заметка:

«Вчера Арсен Люпен издал декрет о высылке английского сыщика Херлока Шолмса. Декрет был подписан в полдень и приведен в исполнение в тот же день. В час ночи Шолмс уже высадился в Саутгемптоне».