Аромат жасмина - [10]

Он попытался прикрыть ее и едва не уронил. Недели на голодном пайке и отсутствие физической нагрузки нанесли ему тяжелый урон.

Алекс осторожно уложил Кей на солому, потом выпрямился и потянулся. И, не удержавшись, посмотрел на свою невольную спутницу. Ее темные волосы разметались вокруг головы, как нимб, хрусталинки на роскошном платье сверкали в лучах заходящего солнца, проникавшего сквозь дыры в крыше. Она лежала на плаще, которым он накрыл солому, и всем своим видом олицетворяла красоту, настолько совершенную, что Алекс даже застонал.

Что, черт побери, с ней делать?

У него в голове не укладывалось, как можно выпустить в мир такое хрупкое и невинное создание.

Алекс оставил ее спать в стойле, а сам занялся лошадьми. Он снял с них седла и сумки, обтер соломой и задал корм.

Когда он вернулся к стойлу, оказалось, что за все это время Кей даже не пошевелилась. Он сел на колченогий стул у старого стола и, то и дело поглядывая на спящую, съел половину того, что оставил им Йейтс. На это ушло всего несколько минут, и после еды ему захотелось спать. Он жалел, что у него нет пледа, в который можно было бы уютно завернуться.

Пока Алекс раздумывал, куда бы прилечь, его спутница перекатилась на бок и освободила половину широкого шерстяного плаща. Он понимал, что делать этого не следует, но противостоять искушению не мог. Он лег на солому и укрылся свободной половиной плаща. Не будь он таким грязным, то лег бы рядом с Кей, а так он просто испачкает ее платье. Засыпая, Алекс недоумевал, как она могла проехать верхом такое огромное расстояние и остаться чистой? Но с другой стороны, умение оставаться чистой — это одна из загадок женщины, в этом он твердо убежден.

Глава 4

Алекс проснулся как от толчка и остался лежать с закрытыми глазами, прислушиваясь. Ничего не услышав, он встал и огляделся. На первый взгляд все вокруг было таким же, каким он оставил вчера, однако он чувствовал, что что-то изменилось — или вот-вот изменится. Отец говорил, что он унаследовал от матери крохотную долю ясновидения.

Мать всегда чувствовала, когда к ним кто-то собирался прийти, В шесть лет, видя, что мать торопливо прибирает дом, он уже понимал, что скоро случится нечто необычное, и его сердце начинало биться в приятном предвкушении. Между прочим, она никогда не ошибалась.

Алекс посмотрел на Кей, которая так и спала на боку. Он снова прислушался. Тишину нарушали лишь тихие звуки животных, содержавшихся в амбаре. Вроде бы все в порядке. Однако Алекс не мог отделаться от ощущения, что что-то все же случится.

Задрав голову вверх, он через дыры в крыше увидел, что скоро рассветет, а это означало, что он спал очень недолго. Внутренний голос подсказывал ему, что нужно вывести лошадей. Когда придет опасность, ему и его спутнице придется бежать со всей возможной скоростью, так что надо подготовить лошадей.

Алекс тихо прошел в то стойло, где оставил своего жеребца, и провел рукой по его спине. Лошадь не принадлежала ни к разряду скаковых, к каким он привык, ни к крепким низкорослым лошадкам, популярным в горной Шотландии, это было обычное рабочее животное, которому предстояло везти оборудование, необходимое для экспедиции.

Извинившись перед жеребцом, Алекс стал надевать на него уздечку. Животное еще не отдохнуло после тяжелой дороги, но покорилось ласковым рукам Алекса.

Затем он занялся кобылой и погладил ее по бокам. Вероятно, это была лучшая лошадь в конюшне Ти-Си. Кобыла забеспокоилась, но Алекс успокоил ее, прошептав несколько ласковых слов на ухо. Она была молодой, и Алекс сразу определил, что ей под силу развить довольно большую скорость. Осмотрев копыта кобылы, Алекс с улыбкой вспомнил манеру езды Кей. Ее хорошо выучили, и она держалась в седле настолько естественно, как будто выросла в Шотландии. При этой мысли Алекс улыбнулся шире. Она наверняка заявит, что виргинцы ездят верхом не хуже шотландцев.

Алекс принялся затягивать на кобыле ремни красивого английского седла, в котором ехала Кей. На нем не было сумок, следовательно, и пользы от него особой не было, однако оно отличалось красотой и изяществом. Алекс порадовался тому, что седло не дамское, хотя догадывался, что обычно Кей ездит именно в дамском седле.

Оседлав лошадей, Алекс подошел к двери амбара и осторожно приоткрыл ее. Он ничего не услышал, никого не увидел. Тогда он вывел лошадей наружу и примерно на расстоянии в полмили привязал их к большому дубу. Он знал: если не пойдет дождь, животные будут в полном порядке, однако чувствовал, что они с сожалением покинули уютные стойла. Извинившись перед ними, он вернулся в амбар.

Заперев дверь, Алекс подошел к спутнице. Она спала в том же положении. Очевидно, она всегда жила с ощущением безопасности, когда не надо постоянно быть начеку. Алекс обошел амбар, ощупывая рукой потемневшие стены. В помещении был только один выход — через дверь, но он предполагал, что им понадобится другой путь для побега. В задней стене он обнаружил четыре прогнившие доски. Сорвав их, он прикрыл ими образовавшийся проем.

К Алексу вернулось спокойствие, он снова подошел к Кей. Она во сне потерла нос, и это вызвало у него улыбку.