Аромат счастья сильнее в дождь - [80]

Когда он ушел, ты спросила, что мы о нем думаем. И мы ответили чистую правду: мы были от него в восторге. Но кое о чем я умолчала: я бы предпочла хризантемам какие-нибудь другие цветы.

5 июня 2011 года

Он спокойно спал, такой крошечный, на твоих руках. Ты улыбалась открыто и счастливо, без малейшей тени грусти, совсем как в детстве. У Бена глаза все еще сверкали гордостью и довольством. На пленке памяти я запечатлела этот момент бесконечной благодати.

После долгих лет ожидания Жюль только что сделал тебя мамой, а меня — мамой мамы.

15 октября 2012 года

Мне так хотелось сейчас занять твое место, облегчить твою боль. Ты казалась прозрачной, исчезала в руках, которые тебя обнимали. Когда ты была маленькой, я пела тебе песенки, чтобы смягчить твои девчоночьи горести. Но ни одна песня в мире не смогла бы утолить твою печаль — ты присутствовала на похоронах собственного ребенка.

Я подождала вместе с тобой, пока все разойдутся. Проводила тебя к машине, пока Бен улаживал формальности. Ты села на пассажирское сиденье, а я на водительское, потом я открыла тебе свои объятия, и ты прижалась ко мне. И тогда я стала напевать тебе песенку о счастливой «выигрышной» конфетке, которую ты так любила, особенно то место, где говорилось о смеющихся детях.

· Глава 78 ·

Они все еще возились на кухне, когда я вышла из спальни. Мама подняла на меня глаза:

— Как же они надоели, все эти каталоги, не так ли?

Я кивнула.

— Ты права, меня они страшно раздражают! Но, представь, на этот раз попалось кое-что интересное.

— Неужели?

— Да. Именно то, что я давно искала.

Она улыбнулась, а потом продолжила что-то обсуждать с отцом.

· Глава 79 ·

— Мама, у меня сердце болит!

— Правда? Покажи, где болит, дорогой!

Жюль показал на свою попу. Надеюсь, что к тому времени, когда он будет признаваться девушке, «что любит ее всем сердцем», он усовершенствует свои знания анатомии.

С тех пор как он вернулся от отца, совсем недавно, Жюль только и делал, что на все жаловался. У него то сердце болело, то ноги, то ему было скучно, то он умирал от голода, то валился с ног от усталости. Таково было физическое проявление смешения эмоций: радости от встречи со мной и печали от расставания с отцом.

Я увела его в свою комнату. Как всегда, он взобрался ко мне на кровать и начал по ней прыгать. Ни слова не говоря, я открыла шкаф, достала с полки большую белую коробку и открыла ее. Он взвизгнул от радости, видя, как оттуда появился любимый ослик.

— О! Это мне?

— Давай, дорогой, сядь рядом со мной, я должна тебе рассказать одну историю.

Я показала ему фотографию моего огромного живота, чтобы ему проще было вспомнить, розовый браслетик, который на нее надели при рождении, ее маленькие отпечатки ножек, носочки. Объяснила ему причину, по которой мама и папа иногда становятся грустными, и это вовсе случается не из-за него, и потом, ведь совсем не запрещено немного поплакать, когда тебе захочется…

Я не была уверена, что он все это понимал, но слушал он очень внимательно, прижав к себе ослика. Голос порой у меня срывался, сердце щемило, но серьезный взгляд моего маленького сына давал мне силы дойти до конца.

— Если ты захочешь об этом со мной поговорить, что-нибудь спросить или уточнить, ты можешь сделать это, когда захочешь, хорошо, милый?

— Но, мама, это значит, что моя сестра никогда уже не придет?

— Да, мой дорогой, ее больше нет с нами.

Он довольно долго размышлял над услышанным, глядя перед собой. Потом пожал плечами.

— Ну ладно, это не так уж важно, я стану заботиться об ее игрушке.

· Глава 80 ·

Два месяца спустя

Две спальни на первом этаже дома, небольшой сад, кустик мимозы. Я сразу поняла, что нам здесь будет хорошо.

— Куда положить эту коробку? — спросил брат, сопровождаемый таким же нагруженным, как и он, Томасом.

— В комнату Жюля. Ту, где на стенах нарисованы холмы.

У сына теперь своя комната. Бо́льшая из двух, с огромным окном, видом на сад и множеством лампочек, украшенных звездами, на потолке. Кровать он выбрал двухэтажную, с лесенкой, по которой было легко взбираться наверх. Я сначала воспротивилась, но потом велела своим страхам идти куда подальше.

У него уже не те упрямые кудряшки — волосы постепенно разгладились, щечки, где прежде не было живого места от поцелуев, немного впали, да и от своего милого нашим сердцам речевого дефекта он избавился после нескольких сеансов у логопеда. Не могу сказать, что я равнодушно взирала на то, как мой ребенок постепенно взрослел, — от ностальгии по малышу никуда не деться. Совсем скоро голос его огрубеет, на лице появится первая растительность, он станет отвергать мои объятия, и вообще я перестану быть для него главным человеком на свете. Но пока всего этого не произошло окончательно, я пользовалась каждым днем своего неслыханного счастья быть матерью этого прелестного существа.

Не знаю, каким человеком он станет, я попытаюсь всеми силами создать из него лучший вариант того, что заложено в нем природой, но и у природы есть для нас немало сюрпризов, придется все же довериться ей в остальном. Я такая мать, какой могу быть, как и моя мама, как и мои бабушка и прабабушка до меня были такими — какими могли быть.