— Вы живете в «Монархе», верно? — спросил Карсон.
— Да. Поэтому, как только я закончу составлять документы, отошлю их вам в номер на подпись.
— Удобно, а? — криво усмехнулся Карсон. — Вообще‑то я зарегистрировался под именем Уайетт Ирп.
Рид засмеялся. Звезды первой величины всегда регистрировались в отелях под вымышленными именами.
— Понятно, — ответил он. — Будем на связи.
— Хорошо, — кивнул Карсон. — Спасибо.
Рид посмотрел вслед актеру и, как только дверь кабинета закрылась, подошел к окнам и стал вглядываться в океан, совсем как его клиент несколько минут назад. Рид переживал это много раз, со многими людьми, и знал, о чем сейчас думает Карсон Дюк, что он чувствует. Важное решение было принято. Бракоразводный процесс запущен. Теперь Карсон ощущает смесь облегчения и грусти и задается вопросом, правильно ли поступил.
О, конечно, некоторые люди разводились с радостью и воодушевлением! Но, как правило, чувствовали боль потери того, с чем когда‑то связывали надежды и мечты. Рид снова и снова наблюдал это в своей семье. Оба его родителя неизменно вступали в брак, считая, что на сей раз союз будет последним.
— И они всегда ошибаются, — пробормотал он, качая головой.
Он, несомненно, сделал верный выбор в жизни, избежав брачных уз. Довольно хмыкнув, он вернулся к своему столу, чтобы взяться за составление документов о разводе Карсона Дюка.
* * *
Лайла Стронг неспешно ехала по Тихоокеанскому Прибрежному шоссе. Пейзаж был необыкновенно красив, и она собиралась наслаждаться им, несмотря на обжигающий гнев, засевший глубоко внутри. А человеку, который привел ее в ярость, было наплевать, что она чувствовала.
Океан был восхитительным — серфингисты скользили к берегу на вершинах волн. Солнечные блики сверкали на ярко‑синей водной глади. Картину дополняли лодки с яркими разноцветными парусами и дети, которые строили замки на песке, вооружившись ведерками и лопатками.
Лайла была жительницей гор. Она обожала поросшие деревьями склоны, бескрайние луга с яркими брызгами полевых цветов или заснеженные горные скаты, подступавшие к ее дому. Но тихоокеанский пейзаж был хорош по‑своему. Разумеется, у нее было время любоваться им, потому что на самом деле она больше торчала в пробках, чем ехала.
Шоссе было под завязку забито местными жителями, туристами и, похоже, буквально всеми серфингистами Южной Калифорнии. Стояла середина июня, и вскоре сюда хлынет еще больше народа. Лайле оставалось радоваться, что это будет уже не ее проблема.
Через пару дней она вернется в горы, оставив здесь, в округе Ориндж, свою спутницу. От этой мысли ее сердце сжалось, но она ничего не могла поделать. У нее нет выбора… Она не может солгать. Она должна поступить по совести.
Глядя в зеркало заднего вида, Лайла обратилась к попутчице:
— Что‑то ты совсем притихла. Так много раздумий, что уже не до разговоров, да? Я знаю, что ты чувствуешь.
Мысли в ее голове беспорядочно метались. Лайла две недели с ужасом ждала этой поездки в Калифорнию и теперь, оказавшись здесь, все еще пыталась найти выход из сложного положения.
Если бы Лайла играла на своем поле, она могла бы контролировать ситуацию. Там, в ее горном городке в Юте, у нее были друзья, люди, на которых она могла опереться. Здесь же оставалось рассчитывать только на себя — при этой мысли у нее засосало под ложечкой.
Округ Ориндж, Калифорния, находился всего в полутора часах лета от дома Лайлы, но с тем же успехом мог располагаться и на другом конце земного шара. Она ступила в неизвестность, не имея ни малейшего понятия, как быть.
Наконец Лайла припарковалась, они выбрались из машины и вошли в адвокатскую контору. Живот Лайлы сжало нервным спазмом.
В викторианском стиле снаружи, изнутри здание представляло собой внушительное пространство из стекла и хрома. Это действовало на нервы, словно интерьер специально разрабатывался для того, чтобы сбить клиентов с толку. Под ногами сиял натертый до блеска паркет, стены украшали современные картины, состоящие из ярких цветных пятен. Стойка ресепшен, за которой сидела на посту немолодая женщина со строгим лицом, представляла собой стеклянную плиту, лежавшую на сверкающих металлических ножках. Даже перила, тянувшиеся вдоль стен из стекла, опирались на стальные стойки. Холодная стерильная конструкция. О, теперь‑то Лайла и вовсе невзлюбила человека, ради встречи с которым приехала сюда! Она выпрямилась и подошла к стойке ресепшен:
— Я — Лайла Стронг. Мне нужно встретиться с Ридом Хадсоном.
Женщина за стойкой перевела взгляд с Лайлы на ее спутницу и обратно.
— Вам назначено?
— Нет. Я здесь от имени его сестры, Спринг Хадсон Бейтс. — Лайла заметила вспышку интереса, сверкнувшую в глазах женщины. — Мне очень важно увидеться с ним.
— Минутку. — Не сводя взгляда с Лайлы, женщина подняла телефонную трубку и нажала единственную кнопку: — Мистер Хадсон, здесь женщина, которая хочет с вами встретиться. Она утверждает, что ее прислала ваша сестра Спринг.
Лайла уже сгорала от нетерпения. Прошла еще минута‑другая, прежде чем секретарша повесила трубку и махнула рукой в сторону лестницы:
— Мистер Хадсон примет вас. Вверх по лестнице, первая дверь слева.
