Аромат лимонной мяты. Книга первая - [21]

Ухмыльнувшаяся Макнабб отметила:

– Я так понимаю, ты добралась до учебников по общественным наукам.

– И до клуба дебатов тоже.

В школе девочка сначала молнией носилась по индивидуальному расписанию из класса в класс, с занятия на занятие. После, когда педагоги поняли, что у нее фотографическая память, стало легче. Практически все гуманитарные предметы ей отдали на самостоятельное изучение.

Она училась в библиотеке в том темпе, в каком ей было удобно, читая учебники и книги, готовя эссе и сочинения по заданным темам. Однако из графика, составленного для нее Макнабб, не выбивалась.

Раз в две недели она представала перед учителями, ее гоняли по пройденному материалу и выставляли оценки. А историк и учитель английского, сразу заявившие, что просто бездумно зазубренный текст они оценивать не будут, еще и дискутировали по различным спорным моментам, заставляя высказывать свою точку зрения и делать это аргументированно.

Именно они в добровольно-принудительном порядке записали ее в клуб дебатов.

Самым нелюбимым предметом Мелиссы стала физика. Нет, проблем с освоением материала и решением задач не было. Просто безумно раздражал тот факт, что ее, волшебницу, пытаются убедить в том, что многие вещи, которые она легко может делать, вроде левитации, якобы невозможны.

На одном из уроков, слушая очередные излияния преподавателя на тему закона всемирного тяготения, она взглядом подняла книгу с учительского стола на уровень его глаз. Самым забавным было то, что она сделала это, когда он говорил что-то типа: «Поэтому-то эта книга и не парит над столом».

Класс пораженно замер, а когда том плавно опустился на стол, дружно захохотал. Физик тоже смеялся, искал леску, магниты, говорил, что его шикарно подловили и клялся, что выставит отличную семестровую оценку той умнице, которая устроила такой замечательный розыгрыш.

Умница, ругаясь про себя, не призналась и больше не выпендривалась. Для себя она решила, что главное всегда помнить: нельзя совать пальцы в розетку, хвататься и наступать на лежащие провода, стоять в грозу под деревьями. Также не стоит плюхаться в налитую до краев ванну как с включенным феном в руках, так и без него. Это имело практический смысл. Все остальное можно было запихнуть в дальний уголок мозга, чтобы вытащить по мере необходимости.

После уроков наступало время дополнительных занятий. Каждый день она посещала какой-нибудь кружок, а то и два. Танцы, хор, языки, а по субботам плавание и фортепиано. Когда ей исполнилось шесть, добавилась еще и художественная гимнастика четыре раза в неделю, которая неожиданно пошла очень успешно, и плаваньем пришлось пожертвовать.

Ее ровесницы в школе, вопреки ожиданиям, общались с ней нормально и относились с сочувствием, видя, сколько навалили на способную ученицу, и осознавая, что подобный темп выдержит далеко не всякий.

К тому же, несмотря ни на что, она не была занудой и болтать с ней было очень интересно. Она была веселой, забавной и в принципе могла поддержать любую тему от древнегреческой мифологии до мини-юбок. Да, училась она много, но не ради самого процесса. Уже незадолго до своего отъезда в Хогвартс, болтая с девчонками во время обеда, она им объяснила: «У меня с вами были слишком неравные стартовые условия. Я нагоняла и перегоняла».

Тогда же девчонки спросили ее, мол, с учебой все ясно, а за модой-то когда успевала следить. И Мелисса замогильным шепотом поведала им великую тайну, что на черном-пречерном первом этаже, в черной-пречерной библиотеке, на черной-пречерной нижней полке черного-пречерного книжного шкафа лежит большая и страшная полная подшивка «Seventeen».

– Так вот что ты прячешь в учебнике физики? — засмеялись девчонки.

– Виновна, ваша честь, — покаянным голосом ответила Мелисса.

***

Обещанные книги девочка получила на свой седьмой день рождения.

Мелисса всегда была «жаворонком». А с ее расписанием превратиться в «сову» не светило в принципе.

К тому же даже летом, несмотря на наступившие каникулы, миссис Макнабб, отпуск которой был лишь в августе, с упорством быка на корриде каждый день возила ее в школу. Там ежегодно организовывалось что-то типа летнего лагеря для учениц.

Девочек водили в парки, музеи, картинные галереи, устраивали подвижные игры. Для желающих организовывались туристические поездки за границу. Вся эта прелесть, естественно оплачивалась родителями отдельно. И если в летний лагерь Макнабб каждый год запихивала ее прямым указанием, то ни на какие заграничные турне Мелисса никогда не рассчитывала.

Она полагала, что ей и так чертовски повезло, что она попала в эту школу и цепкие руки миссис Макнабб. Взрослея, Мелисса все чаще и чаще думала, что это везение искусственного характера. И была почти на сто процентов уверена в том, чьи руки сотворили подобную удачу.

Так что летом единственным послаблением в ее графике было время выдвижения к храму знаний: оно сдвигалось на два часа. И Мелисса позволяла себе невиданную роскошь. Вскакивала не в шесть, а в семь.

В этот день она проснулась как всегда с петухами. Но понежиться не получилось. Едва открыв глаза, девочка услышала, как что-то стучится в стекло. Выбравшись из кровати и подбежав к окну, она увидела на подоконнике большую серую сову. Птица сидела на увесистом свертке и методично долбила клювом. Заметив девочку, она какое-то время смотрела на нее огромными круглыми глазами, словно бы говоря: «Ну? Что стоим, кого ждем?» А потом — что взять с глупого бескрылого? — толкнула сверток лапой и улетела прочь.