Аромат лимонной мяты. Книга первая - [20]

Мелисса, в остолбенении оглядывающая свою новую комнату, кивнула, подняв на него восторженные глаза, а потом порывисто обняла за шею и неловко поцеловала в щеку.

– Ты самый лучший!

Дернувшийся было Снейп на секунду крепко прижал ее к себе, а затем, негромко скомандовав «Немедленно спать!», аппарировал прямо из комнаты.

А через два дня в приют приехала миссис Макнабб, директриса Коллегиальной школы для девочек Северного Лондона, и ошарашила сотрудников приюта тем, что Мелиссе Эванс предоставили полную стипендию.

***

– Ну, что скажешь, Аманда? — Макнабб откинулась на спинку кресла и вопросительно посмотрела на учительницу младшего класса.

– Я проэкзаменовала ее, Элисон. В принципе, Эванс можно уже сейчас переводить в класс к семилеткам. Среди ровесниц ей делать нечего. Ничего нового она не узнает. Но тут есть проблемы.

– Какие?

– Возраст и скорость письма. Девочки могут воспринять ее в штыки, и успевать записывать за преподавателем она не сможет. Живопись и музыка для нее тоже темный лес.

– Что говорит психолог?

– Коэффициент интеллекта высокий. Речь развита, пользуется сложными оборотами, строит логические цепочки. Делает выводы. Все на уровне семи-, восьмилеток. Не характерно для воспитанницы приюта. Ребенком раньше явно занимались. И у нее очень хорошая память.

– Тренер ее смотрел?

– Да, Элисон. Сказал — гибкая девочка. Гимнастика пойдет неплохо. Лет с шести, когда скелет окрепнет.

– Значит, эти полгода активно подтягиваем ее по проблемным вопросам. Особенно письмо. Со следующего года она начинает учиться с семилетками, но по плавающему расписанию. Наша желаемая цель — год за полгода.

Немного помолчав, размышляя, она продолжила.

– Физическая нагрузка должна быть. Также каждый день дополнительные занятия. Запишите ее пока на танцы и в субботнюю группу плавания. Языки с упором на латынь и греческий, хор, музыка. Пусть ее послушает Стюарт и решит, какой инструмент.

– Элисон, это очень большая нагрузка на ребенка. Она слишком маленькая. Ты что, хочешь, чтобы к одиннадцати годам она завершила шестую форму? Да она же света белого не увидит. Будет торчать в школе и библиотеке целыми днями.

– Посмотрим по ситуации, при необходимости немного сбавим обороты. И потом, думаешь, ей в приюте лучше?

– Да почему ты вообще так озаботилась этим ребенком?!

– Господи, Аманда, считай, что я зарабатываю себе место в раю. А она — отрабатывает стипендию.

– Аргумент! Не поспоришь!

Таким образом, у Мелиссы Эванс началась очень напряженная жизнь. И с каждым годом она становилась все активнее и активнее. Все ее время было подчинено жесткому расписанию.

Девочка вскакивала ни свет, ни заря. Зарядка, растяжка, завтрак, а уже в семь утра у ворот приюта ее подхватывала на машине миссис Макнабб, которой, по ее словам, было по пути из пригорода, где она жила.

Директриса школы, одинокая вдова под пятьдесят, казалось, возложила на себя обязанность опекать Мелиссу. Мечтой ее жизни было хоть раз отойти в преподавании от разработанной программы и попробовать максимально быстро воспитать всесторонне развитую личность. А тут — такой подарок.

На эту благодатную почву и легли ментальные закладки Снейпа. Его слова «взять под личный контроль и следить за образованием» дама восприняла несколько не так, как планировалось профессором зельеварения, а гораздо более серьезно. Из той беседы в подсознании осталось главное: в ребенка нужно было вложить максимум за минимум времени. Способ она видела только один: кинуть как щенка в прорубь. Выплывет — молодец.

Макнабб с самого начала, невзирая на нежный возраст, относилась к девочке, как к взрослой, и никогда не сюсюкала. Эту же манеру общения переняли все преподаватели. Разговаривая с Мелиссой, они никогда не делали никаких скидок, не старались упростить свою речь, лишь попутно поясняя незнакомые термины.

Директриса контролировала внешний вид девочки, ее умение себя вести, успехи в учебе, составляла списки литературы для чтения и забивала досуг Мелиссы дополнительными занятиями так, что она буквально ужом извивалась, чтобы найти необходимое время для магии.

С утра по дороге в школу Макнабб, сама преподаватель французского, говорила с Мелиссой только на языке Вольтера. Они читали наизусть басни Лафонтена, учили стихи, слушали французские песни. Со временем директриса стала включать радио, а Мелисса должна была пытаться «синхронить» услышанное. Причем все подряд. От «…сегодня в Лондоне состоится встреча в верхах…» до «…привет, народ, у нас в гостях группа Дьяволицы».

Иногда Макнабб давала личную оценку упомянутым в новостях политическим событиям. Она сообщала девочке все, что думает о новых инициативах тори, или изменениях окружающей среды, или действиях президента Зимбабве, поначалу не рассчитывая на ответ. Точно так же она беседовала по утрам со своей кошкой, готовя завтрак. Она была чрезвычайно довольна, когда три года спустя восьмилетняя Мелисса первый раз подала ответную реплику:

– Я считаю, что Киннок(1) должен был пойти на сделку с тори, в противном случае лейбористы опять проиграют выборы.

– На основании чего сделаны такие выводы?

– У них стабильное меньшинство в палате общин. Их инициативы даже не доходят до стадии публичного рассмотрения. Их голос не слышен. Шансов без коалиции нет.