Армас. Зона надежды - [6]

– Нашли! Нашли! Марусю Борисову!

Отплясывает вокруг меня некое подобие лезгинки, а я от души хохочу. Марусю, больную детским церебральным параличом, искали целых четыре месяца. Объект весь март сообщал последние новости. Мобильные штабы разворачивались то в одном, то в другом районе города, отрабатывались разные версии и догадки. Через месяц даже Саша потерял оптимистичный настрой, – найти живой больную девушку не представлялось возможным. Небольшая группа добровольцев продолжала выходить в город вместе с родственниками, опрашивать свидетелей, отрабатывать варианты. Все не зря.

– Живая! Нашлась! – Объект продолжает отплясывать танцы разных народов мира.

– Потрясение, тише будь, – хмыкает брюнетка, стоящая на крыльце.

Она явно старается быть ближе к Суворову. Что ж, осуждая Объекта, она плюсовых баллов не заработает. Суворов хоть и старше Саньки всего на десять лет, относится к нему по-отечески, покровительственно.

– Теперь в зал, – говорит Суворов.

– А что там? – спрашиваю я.

– Лекция, – шепчет притихший Объект. – Ну, я побегу, помочь обещал с компьютерами.

– Тогда лучше близко к ним не подходи, – советую я, но он уже гопаком срывается с места.

Иду по коридору, разглядываю фотографии с поисков, улыбаюсь знакомым лицам. Из кухни тянет свежим хлебом и супом.

Мышкой проскальзываю в зал и радуюсь его наполненности. Лекцию проводит один из самых опытных наших поисковиков. Показывая изображения на проекторе, он объясняет, как вести себя на поисках в лесу. Сажусь в ближайшее кресло и замираю.

Через два ряда передо мной сидит та самая скептически настроенная брюнетка. Уткнулась носом в смартфон и забыла обо всем. Новенькая, их видно за версту. Особенно тех, кто пришел в отряд не из благих побуждений. К счастью, таких меньшинство. Не благое побуждение у них обычно одно. Суворов. Молчаливый щетинистый супергерой. Спасает их детей, сестер, соседей, и всё – они у его ног. На следующие поиски они приезжают в полном обмундировании, чтобы стать его статистками. Подносить карту, отгонять мух от его крепкого торса. Полное обмундирование они понимают по-своему – разрисованные лица, кокетливые наряды. Таких Суворов отправляет домой не задумываясь.

Некоторые возвращаются. Например, девушка Катя. Пришла года два назад, после того как к ней подошли с ориентировкой. Носиться по городу, собирать разные артефакты показалось ей чрезвычайно занятной игрой. Надо же чем-то разбавлять бурную клубную жизнь. Позже пришло понимание, что за каждой фотографией стоит история живого человека. Катя научилась носить резиновые сапоги вместо шпилек, не спать ночами, обзванивая больницы и морги, утешать бьющихся в припадке родственников. Даже прошла курсы экстремального вождения. Сняла наращенные волосы и стала опытным поисковиком с позывным «Клюква». Пропитание в виде ягод в лесу находит ее само.

Прошлым летом они с Максимом поженились. Приходили к стенам больницы, и Клюква кинула мне букет невесты. Иногда Клюква говорит:

– Когда вырастет достойная смена, мы осядем дома и усыновим детей. Не меньше четырех!

Но абсолютное большинство наших добровольцев пришло сюда по велению сердца. Потому что их близких искали и нашли. Или не нашли.

– Погрешность навигатора в лесу может достигать пятидесяти метров. Самый точный инструмент – это компас. Поэтому при прочесе пользуемся только компасом. Когда чешем по квадратам, старший смотрит на навигатор, чтобы недалеко улететь за линию сетки. Там, где выходы железных руд ближе к поверхности земли, в районе болот, компас начинает врать. Но это встречается редко. А навигатор врет всегда. В идеале оптимальная численность группы прочеса – пять человек. Из них грамотными, обученными может быть один, лучше всего три человека. Старшего рекомендую ставить в середину [1].

Дверь за спиной тихонько скрипит. Кто-то присаживается рядом. Вадим. Я деревенею и таращу глаза перед собой.

– Старший в центре, наиболее подготовленные поисковики по краям. У старшего навигатор и компас. На флангах – компас. И фланговые нам задают коридор, в котором движется группа. Если на группу два навигатора, они по флангам. Так координатору будет проще оценить, насколько качественно мы закрыли квадрат прочеса.

Краем глаза замечаю, что Вадим смотрит на меня и демонстративно пыхтит, как закипающий чайник, – обрати на меня внимание, я перекипаю! Горячее дыхание обжигает ухо, и мне становится смешно. И страшно. Мы разговаривали один раз полгода назад. Что вообще происходит?! Поворачиваю к нему голову:

– Чего?

– Привет!

– Здравствуй.

– Если у вас появился отстающий член команды, получается отрыв фланга от старшего. Человек отстал – фланг начинает провисать. Если у нас, наоборот, спортивный товарищ, фланг впереди.

– Я Вадим, помнишь?

– Помню.

– Если поисковик отстал от группы, он стоит на месте и не двигается. Заря [2] должна быть в курсе.

– Неужели ты не знаешь, что должен делать поисковик?

– Повторенье – мать ученья.

Я зануда, да. Но не думает же он, что я буду прыгать от радости при новой встрече?

– Вообще-то я ищу Пирата, – сообщает он, немного смущаясь.

– Что?

– Мне сказали, что старое оборудование зимой куда-то убрал Пират. Теперь хожу, ищу человека с деревянной ногой и попугаем на плече.