Армагеддон уже был - [13]

Теперь их четверо. Но четверо умных. И осторожных. Двое по широкой дуге начали приближаться с разных сторон. ещё двое с луками показались сверху. Один из них тот, с дырявым крылом. Они подлетали всё ближе. Рядом стену клюнули две стрелы. Одна осталась торчать, и я с холодком увидел на ней белое перо. Слева и справа надвинулись быстрые тени. Посыпались частые удары. Я парировал, и старался передвинуть их между собой и лучниками. Бесы тупо продолжали посылать стрелы в своей неистовой злобе. И вот уже один из их же банды падает с окровавленным наконечником, торчащим из глазницы.

Вдруг острая боль пронзила левое плечо. Я перехватил меч в правую руку. Дырявокрылый лучник берёг стрелы. Он выжидал.

– Отлично... теперь этих!.. – я уставился за спины нападавших, будто оттуда мне неожиданно пришла помощь, которая расправилась со стрелком и теперь летит ко мне. Секундное замешательство, и две рогатые головы падают в чёрную грязь отдельно от тел.

Дырявокрылый стал спускаться. Видимо решил пристрелить наверняка. Крылья уже еле держали меня, а здоровая рука почти роняла меч, залепленный чёрной скользкой кровью.

– Умно… Вы тоже… научились хитрить, – его звериная пасть с трудом выплёвывала слова. – Но тебе это уже не поможет.

Матёрый чёрт, явно главарь, аккуратно прицелился. И в тот момент, когда стрела уже почти сорвалась с тетивы, я метнул меч. Боль стеганула, как кнутом, правое крыло. Уже падая, я увидел рядом кувыркающийся чёрный силуэт. Не промахнулся…

Внизу блеснуло грязное озеро, слишком мелкое, чтобы смягчить удар. Боже, что случилось с нашим миром?! Всплеск. Противный хруст. Тьма…

* * *

Бетонные веки долго отказывались повиноваться. Неимоверным усилием воли заставил открыться один глаз. Всё то же кроваво-серое небо, те же грязь и пепел внизу. Сколько же я так лежал в мире без времени?

Собрав остаток сил, попробовал подняться. Но упал. Острые иглы пробежались по всему телу. Но особенно беспокоили крыло и рука. Предплечье опухло – впрочем, при правильном уходе скоро заживёт. А вот крыло… Похоже, теперь мне придётся ходить пешком. Раньше я бы и не заметил такого падения, но не теперь…

Катастрофа началась вроде бы незаметно. Души перестали приходить. И к нам, и вниз. Но не сразу. Сначала их приходило всё меньше, а потом и вовсе кончились. И наш мир остановился в своём божественном росте. Как, впрочем, и нижний. Душам больше не требовалось дополнительного места. И ни Рай, ни Ад больше не расширялись.

Нас тоже не становилось больше. Нежные маленькие создания со слабыми крылышками выросли и стали нашими братьями. Но больше младенцев не появлялось. А потом и души начали исчезать. Исчезали, пока не пропали все. И тогда наступило время жизни для нас. Мы потеряли связь с живыми, но сами стали смертными. Свет и Тьма стали серым пеплом. Рай и Ад соединились. Нас ничто не разделяло теперь, потому что Средний мир исчез.

И началась Война. Настоящая, а не жалкая игра догмами в умах живых. Теперь Врага можно было уничтожить раз и навсегда. Так и случилось. Прежние грозные и величественные армии превратились в малые отряды и одиночек.

Я был генералом в той войне. Мы шли в бой с радостью. Наконец-то Зло умрёт. И мы были уверены, что так будет. Ведь великая правда за нами.

Но первая, самая страшная, битва показала, что силы равны. Кровавая бойня и фанатичное взаимоистребление. Это продолжалось, пока обессиленные армии не договорились о перемирии.

Нет, даже не перемирие. Не может быть мира между добром и злом. Это была короткая передышка для сбора раненых. Мёртвых бросали в ямы и озера, что тут же становились зловонными болотами. Погибло больше двух третей с обеих сторон. Но немногие выжившие были способны держать в руках оружие.

Затем бойня возобновилась. Мы не могли остановиться. Такова наша природа. Наконец, последние уцелевшие расползлись в разные стороны, и наступил Хаос.

Мне «повезло». Во второй атаке уже никто не держал строй, и генералы дрались наравне с простыми воинами. Началась свалка. Огромный монстр, умирая, вскользь задел меня своей дубиной. Я не успел отскочить, да и некуда было. Крылья же держал плотно прижатыми. Раскрывать их здесь было безумием.

Очнулся я под кучей трупов соратников и врагов. Выбрался и обнаружил, что почти невредим. Физически. В сердце же вошла и поселилась ужасная боль. Вся моя армия погибла. Как погиб и весь мир, что я знал прежде.

И тогда я поклялся дойти до Него и узнать, в чём же мы виноваты, и почему всё это произошло.

И вот сейчас я стою и смотрю, как перепачканное грязью и кровью пернатое существо хмуро уставилось на меня из воды. Его качает, и оно в любой момент готово рухнуть снизу вверх мне навстречу. Крыло волочится и отказывается сгибаться. Даже после Первой битвы я не был так изранен и подавлен. Старею, наверное. Дряхлый ангел. Ха-ха.

Я оторвал от балахона полоску и, превозмогая боль, привязал крыло к спине. Неподалеку валялось распростертое тело. Из груди торчала рукоять небесного меча. Что ж, по крайней мере, я вооружён и могу идти.

Да, теперь мы все здесь смертны. И если не перебьём друг друга, то умрём от старости, а, умерев, исчезнем. А что же будет с нашим миром? Боже, ты лишил нас бессмертия и величия, но оставил связь с Тобой. Я знаю, где Ты. Я приду к Тебе, и спрошу…