Арктика-2020 - [31]

– Почему?

– Помилуйте, он и так немало натерпелся! Шесть часов под дулом пистолета, под штормовым ветром, на утлом катере, среди ледяной воды. Знаете, такое даже молодым не каждому под силу, а он уже в годах.

– Что же вы с ним сделали?

– Ну… – пожал плечами Ларс. – Помог, как мог… оказал психологическую помощь, морально поддержал.

– Понятно, – хмыкнул Баррет. – Где он сейчас?

– Я его подселил к шахтёрам в сменный блок. Он сейчас полупустой. Это когда пересмена, там рейс ждут – не протолкнуться. А сейчас места много.

– А перебежчик тоже вместе с ним, в этом сменном блоке? – спросил Баррет, и Ларс услышал язвительные нотки.

– Ну что вы! Он у меня в участке, под замком. Всё, как положено. Никого не подпускаю, хотя любопытных хватает. Простите, а разве я должен был сделать что-то не так?

– Скажите, Доккен, вы можете утверждать, что этот русский заложник находится под вашим постоянным контролем?

– Вы полагаете, что он может сбежать? – засмеялся Ларс и не удержался от едкой шпильки: – Если вы при подлёте не обратили внимание, то мы на острове!

– Меня не интересуют ваши географические познания. Я знаю, что ему некуда деться. Меня интересует, что этот заложник болтает, что спрашивает и даже что думает? Вы приставили к нему своего агента? – Баррет вдруг посмотрел на Доккена с любопытством. – Вы понимаете, о чём я говорю? У вас есть собственная агентурная сеть? Вы уверены, что владеете обстановкой в вашем, – англичанин неопределённо кивнул в окно, – таком огромном ведомстве? Как вы вообще добываете информацию о происходящем в посёлке?

– Посёлок невелик. В самый массовый период не больше трёхсот человек. И о каждом шахтёре я знаю всю подноготную без помощи шпионящих агентов, – гордо заявил Ларс. – Мы не на материке, господин Баррет. Здесь всё иначе.

– Везде всё одинаково. Если бы в вашем посёлке жило всего два шахтёра, то и тогда один из них должен быть вашим агентом. А лучше оба. Впрочем, я вас не виню. Вы совсем не отличаетесь от тех, кто вас возглавляет. Даже развязав с русскими войну, ваше правительство не знает, что с ней делать дальше. Наивное сборище никчемных дегенератов!

Ларс бросил на покрасневшее лицо англичанина удивлённый взгляд, затем многозначительно спросил:

– Это вы сейчас о ком? Прошу вас, сэр, не забывать, что я являюсь представителем….

– Заткнитесь, Доккен, и не изображайте из себя возбуждённого павиана. В Осло я тоже самое твердил в глаза каждому встречному из ваших министров. Не бывает войны без войны! Без потерь, жертв и руин. А вы хотите и нефть отхапать у русских и при этом не обломать ногти. Так не бывает. И воевать чужими руками у вас тоже не получится. В Европе в основной массе такие же миролюбивые дегенераты, как и ваши. Так что добровольцев не ждите. Что же касается Норвегии, то в вашем правительстве полно пацифистов, которых пора гнать поганой метлой. И чем скорее, тем лучше.

– Не уверен, что могу с вами согласиться, – нерешительно возразил Ларс. – Наверное, я тоже один из этих миролюбивых дегенератов. Русские рядом с нами, но на Шпицберген не упала ни одна ракета. Мне это нравится, как и любому живущему здесь норвежцу. Если уж моя страна объявила России войну, то пусть она будет такая, как есть. Я даже за то, чтобы лишний раз не дразнить русских. Не мне вам говорить, что России есть, чем ответить. Поспорю, что англичане тоже за то, чтобы и дома их были целы, и сыновья живы. Если вы назовёте мне хоть одно государство, в котором думают иначе, я прострелю себе ногу. Но уверен, что она останется у меня невредимой. А подталкивать на драку с соседом, как это делает с нами Европа, я считаю преступно и аморально. Всё равно, что добывать чужими руками из улья мёд, даже не предложив на голову сетку.

Нил Баррет спорить не стал. Он лишь усмехнулся уголками рта и отвернулся к окну, разглядывая грязно-серый пейзаж. Отбарабанил пальцами частую дробь, откинулся в кресле, вытянув ноги, зевнул, потянулся и, словно не слышал пламенных слов Ларса, нехотя спросил:

– Мы когда-нибудь приедем?

– А мы уже приехали, – Ларс кивком указал на показавшуюся мачту радиотранслятора. – С гостиницами у нас выбор невелик – всего одна, да и та скорее хостел. Так что варианты удобств предложить не могу. Я вас отвезу в номер, уж в какой есть, а как отдохнёте, поедем смотреть русских.

– Для начала мне понадобится кабинет без любопытных шахтёрских ушей да хороший кофе. С этим уж, надеюсь, справитесь? А с гостиницей повременим. Возможно, уже сегодня я улечу обратно.

– Тогда ко мне, – Ларс съехал с дороги, протянувшейся в центр посёлка, на тропу, ведущую к его офису. – Шахтёры обходят меня окружной дорогой, кофе тоже найду.

Синий короб, утеплённый и переделанный под жилое помещение из морского двадцатитонного контейнера, с большой натяжкой тянул на гордое звание полицейского участка. Три крохотных комнаты, одна из которых была с решёткой для задержанных, во второй Ларс спал, свернувшись клубком, потому что вытянуться в полный рост не позволяли узкие стены, а в третьей, самой большой, он обустроил кабинет. Кабинет не без основания был его гордостью. На стенах вымпелы за призовую стрельбу, на столе фотографии с отобранной у браконьеров добычей, напротив стола диван, обтянутый отливающей теплом перфорированной кожей, рядом единственный стул для допроса задержанных. Но главной причиной для хвастовства перед посетителями у Ларса было кресло-массажёр! Его он привёз с материка, заплатив за багаж круглую сумму. Но оно того стоило. В нём Ларс просиживал добрую часть своего служебного времени. Если уж случалось отлучиться в посёлок за нарушителем закона, то сразу его за шиворот, в офис на стул, а самому в кресло. И уж тогда, жмурясь от удовольствия, от пробегавших по спине массажных шаров, можно было расслабиться и, снисходительно взглянув на поникшую жертву, приступать к допросу.