Арктическое лето - [30]

– Поездки? Но куда?

Масуд устало покачал головой:

– Посмотришь местные деревни. Присмотришься, соберешь материал.

Поездка получилась замечательной – почти два полных дня он странствовал по сельской местности в тикка хари, радушно принимаемый местными индийскими чиновниками. Но, сколько бы удовольствия он ни получал, все, что он видел, не давало ему никакого материала, лишь развлекало.

Морган понимал, что друг его обманывает. В течение нескольких лет они с жаром обсуждали, как будут путешествовать по Индии, ни на минуту не расставаясь; но теперь, когда это счастливое время пришло, Масуд особого интереса не проявлял. Морган видел, что Масуд постоянно занят и пребывает в мрачном расположении духа. Но когда он попытался выяснить, в чем дело, Масуд ограничился самыми общими фразами:

– Будущее, я думаю о будущем… Нужно принять решение.

– Решение по поводу чего?

– Я же сказал, о будущем. Перестань меня допрашивать, Морган. Мне этого хватает в суде. Хочешь манго?

Еще больше расстраивал Моргана тот факт, что они недостаточно времени проводят вместе. А ведь планы были самые неопределенные и нечеткие, но Морган надеялся, что Масуд обязательно присоединится к его путешествиям. Правда, он быстро понял, что это лишь мечты.

– Мне нужно вернуться в Банкипор, по работе, – сказал Масуд. – Ты же понимаешь, я не могу полностью располагать собой. Но на следующей неделе мы вместе поедем в Дели и отлично проведем время.

– А потом?

– Потом ты отправишься в путешествие. О, ты увидишь много интересного, особенно такого, что связано с величием Моголов! Я уже говорил тебе об этом – и все это войдет в твою книгу.

– Когда же мы увидимся снова? – попытался спросить он обычным тоном, но голос, сорвавшись на более высокую ноту, выдал его чувства.

– Ты навестишь меня в Банкипоре. Скоро мне придется возвращаться туда. Это ужасное место, и мне кажется, тебе там не понравится.

– Но там будешь ты, Масуд, – возразил Морган. – И в этом все дело.

– Конечно, дело именно в этом, – согласился Масуд.

Хотя смотрел он в окно взглядом обеспокоенным и тревожным.

– И мы вместе отправимся путешествовать? – спросил Морган.

– Возможно. Возможно, если получится.

Голос Масуда окреп, в нем зазвучала уверенность.

– Ты должен меня простить, мой милый, – сказал он. – Моя жизнь сейчас слишком велика для меня, хотя ни малейшей толики моей привязанности к тебе она у меня не отбирает.

Неделей позже они отправились в Дели, но лучше не стало. Они остановились у друга Масуда, доктора Ансари, чья жена была такой же невидимкой, как и прочие местные женщины, хотя она постоянно и присылала гостям маленькие подарки, состоявшие из орехов бетеля и духов. Дом был очень скромным, и Масуд жил с Морганом в одной комнате. Однако в комнате они почти никогда не оставались одни – через помещение текла постоянная череда визитеров, которые устраивались в самых неожиданных местах, занимая и без того мизерное пространство. Тут же разгуливали собаки и кошки, а время от времени истошно вопящие попугаи гадили на москитную сетку. Масуду недавно сделали прививку от холеры, и, проводя в постели большую часть времени, он нервничал – то ли оттого, что недомогал, то ли оттого, что был болен недостаточно сильно. Время от времени он громогласно заявлял, что умирает.

– Но не переживай так сильно, мой милый, – говорил он Моргану. – Я организовал для тебя автомобиль, и тебя провезут по местным достопримечательностям. История ждет тебя.

– А ты разве не поедешь?

– Я слишком болен, мой дорогой, поверь мне. Но ты обязан поехать. Я прошу тебя. Нет, я тебе приказываю! И если не поедешь, я никогда больше не буду с тобой разговаривать.

И Морган отправился осматривать Дели в одиночестве. Он съездил в мечеть Джамия, посетил Красный Форт, где затененное уродливыми армейскими казармами пространство меж хаотично разбросанных домов оказалось слишком обширным и мрачным. Он видел огромных каменных слонов и парапет, где английские король и королева приветствовали толпу местных жителей, но все это время печаль терзала его изнутри. У него разболелась голова, поговорить было не с кем, а величественные виды города разочаровывали.

Масуд сопровождал его только в первое их совместное утро в Дели, когда они посетили Кутб-Минар, самый большой в мире кирпичный минарет. Величественные руины времен Моголов побудили Масуда к очередному риторическому всплеску, но при всей красоте роскошных руин прошлого трудно было не видеть их несоответствия современной жизни, наглядным символом чего служила остро пахнущая бензином рокочущая машина, которая возила их по улицам Дели. Это несоответствие особенно уязвило его возле могилы Хумаюна, второго из Великих Моголов, откуда через низменность, уставленную разрушенными фортами и старыми мечетями, виднелись кварталы современного Дели и контуры радиостанции Маркони, которая осуществляла трансляцию с Дурбара 1911 года.

На этом Дурбаре, как было известно Моргану, король Георг Шестой провозгласил проведение значительных и неотложных изменений в политической системе Индии. Столица переезжала из Калькутты в Дели, разделение Бенгалии упразднялось, и обе части провинции воссоединялись. Подуло ветрами демократии, развеявшими ядовитые испарения, которые еще тяжело висели в воздухе после восстания сипаев, произошедшего более полувека назад.