Арктическая одиссея - [60]

20 марта.

День солнечный и морозный. Весь день объезжал собак. Данилыч оставил мне упряжку из восьми собак. Двух передовых, Балбеса и Трезора, он забрал себе. У меня в передовых идут Челита и Уголек. Белка идет в паре с Серым. Серый – самая понятливая собака из молодых. Остальные, особенно «девочки», недостаточно объезжены, порой норовистые. Во время езды могут заупрямиться, приостанавливаться, тормозя движение, или потянуть в сторону. Конечно, тут сказывается смена хозяина. Собаки уже привыкли к Данилычу, к его голосу. Как бы мне не сорвать голос на морозе, выкрикивая слова команды. Слова такие: тах, тах – вправо, крр, крр – влево, резко: тя! тя! – вперед, спокойно: та-а, та-а – останавливаться.

Слышно, как покрикивает на свой пока еще бестолковый молодняк Данилыч. А Виктор подтрунивает над нами. Данилыч рабоал с молодняком во второй половине дня, а с утра возился с плитой и занимался изготовлением остола. Свой-то он отдал мне. Остол – это короткая толстоватая палка с металлическим стержнем в нижней своей части. Служит для торможения и закрепления нарты.

24 марта.

Погода стоит прекрасная. Как у Пушкина: «Мороз и солнце – день чудесный». Иногда задует слабый ветерок, но не расходится и вновь затихает. С Данилычем днями проводим на льду, обучаем собак. Со мной часто бывает Виктор. То пробежит, а больше катается в пустой нарте. Собаки уже хорошо ходят в упряжке. Иногда пускаю их через небольшие гряды торосов. Упряжка неплохо преодолевает такие препятствия. Данилычу, конечно, с молодняком труднее, но результаты у него обнадеживающие. Собачки втягиваются в работу, стали спокойнее. Только бы не помешала погода.

25 марта.

К вечеру погода испортилась. Запуржило. Небо закрылось низкими облаками, внезапно рванул шквалистый юго-восточный ветер, повалил снег. Вокруг острова затрещал лед: началась подвижка льда. В доме становится холоднее. Как ты некстати, пурга! Когда же ты нас кончишь изводить? Но всему свое время.

27 марта.

Пурга продолжается. В доме холодно. Днем еще терпимо, но к утру температура в комнатах снижается до 3-4 градусов. На улице муть, свистопляска. В дневное время приходится держать зажженными керосиновые лампы.

29 марта.

Ночью прекратилась пурга. Утром небо расчистилось от облаков. Воздух чистый и морозный (минус 32 градуса). Молодой лед местами заторосило, особенно севернее острова. Моя трасса меньше пострадала. Пришлось поменяться с Данилычем трассами. У меня собаки теперь более обученные и втянувшиеся в упряжку. Их пора уже тренировать преодолевать препятствия, гряды торосов. Только бы не подвела погода. Времени у нас очень мало. В задуманный нами поход надо отправляться с хорошо подготовленными для упряжек собаками. Данилыч уверяет, что через две недели наши собаки будут что надо.

У меня теплится надежда, может, прилетит самолет и сбросит нам обнадеживающие указания. Поход во льдах, задуманный нами, рискованное мероприятие. Вспоминаю, что происходило во льдах с нами год назад, – оторопь берет. Не дай бог, если такое повторится.

1 апреля.

После обеда мы сидели на диване и говорили о своем наболевшем. Если о нас там знают, то почему бы не прислать сюда самолет, который бы сбросил нам какие-то инструкции, указания – что нам здесь в дальнейшем делать и вызволят ли нас отсюда в текущем году. До этого Виктор скептически относился к прилету самолета, даже к тому, что там знают о нашем местоположении, но сейчас он согласен со мной. Его страшит предстоящее путешествие по льдам. Данилыч сидел в стороне и больше помалкивал. Когда я обращался к нему, дескать, что он думает об этом, то он отвечал как-то нехотя и маловразумительно: «вряд ли», «это маловероятно», «на бога надейся, да сам-то не плошай» и тому подобное. Наконец он заговорил:

– Парни, вы думаете, что мне так хочется добровольно уходить с острова на собачках? Как было бы хорошо, если бы нас сняли отсюда самолетом или пароходом, но это маловероятно. Ну, допустим, прилетит самолет. Допустим, получили мы инструкции: «Ждите, при первой возможности вывезем вас с острова». А если такой возможности не будет? Летом поднапрут тяжелые льды – не то что пароход, ледокол сюда не пробьется. И самолет здесь не посадишь. И тогда нам по крайней мере еще год зимовки обеспечен, так что, парни, лучше держать синицу в руках, чем пытаться поймать журавля в небе. Давайте форсировать подготовку к уходу с острова, времени для этого мало осталось.

Данилыч неплохо знал русские пословицы и умело их использовал.

Вот Данилыч вышел наружу, но спустя несколько минут снова появился перед нами, как бы взволнованный. – К нам самолет летит! – громко сказал он. Мы моментально выскочили из дома. На чистом безоблачном небе было спокойно. Никаких признаков подлетающего самолета. Весело сияло солнце, на которое без защитных очков нельзя было смотреть. Вокруг ни звука, спокойно, и тишина до звона в ушах. На крылечке появилась довольная физиономия Данилыча.

– Где же самолет? – спрашиваем его. Данилыч громко рассмеялся:

– Что вы, парни, какой самолет? Сегодня же первое апреля!

Нам ничего не оставалось, как тоже рассмеяться. Подшутил над нами Данилыч.