Аркашины враки - [36]
– Как вы думаете, Мария, зачем они меня позвали?
– Стоп! – кричит Сосо. – В чем еще дело, Генрих?!
– Ни в чем. – Генрих начинает деловито раздеваться. – Просто я спросил, зачем меня сюда позвали. Каждый третий кахетинец – вылитый Наполеон. Я кахетинец. Но я ещё и клоун. И это перебор. – Он уже без треуголки, без серого сюртука и шпаги, стягивает сапоги. – Я – клоун. Сосо, ты же знаешь. Не огорчайся! Я-то как раз догадался – зачем ты меня позвал…
Генрих босиком уходит в соседнюю комнату, заканчивает переодеваться. Из дверей доносится «Марсельеза».
Генрих и Мария идут по длинному коридору киностудии. Она естественна и смешлива. И еще… она странная, и она хорошая.
– Когда я поправляла грим, вы так смеялись… Почему?
– Потому что вы (упирается безымянным пальцем в свой висок) тут… вы дотронулись… А я как раз думаю правой бровью… обычно. И я понял, зачем меня позвали. И почему я пришел. Просто мы с вами должны были встретиться.
– Да… уже в третий раз. В Соликамске, в Сочи… И вот сейчас.
Генрих берет Марию за руку.
– Значит, так… Завтра я уезжаю на гастроли в Батуми. В двенадцать заезжаю за вами.
– Куда?
– К Дому Правительства. Вы придете?..
– Еще не знаю… Но мне кажется, да.
Генрих отпускает руку Марии, чтобы схватиться за сердце. Его действительно укололо в самое сердце. Останавливается, с изумлением смотрит на Марию.
– Мария! Почему ты всегда пытаешься сказать правду?! Ведь можно сказать первое, что в голову придет.
– Я так и делаю…
– Неужели тебе в голову первым делом всегда приходит правда?..
– Никогда об этом не думала. А разве вам – нет?..
Генрих снова берет Марию за руку (опять эти прохладные пальцы и камушек в перстне). Продолжает идти.
– Ну, хорошо. Отчего же зависит, приходите вы на свидание или нет?
– Бывает по-разному.
– Большой опыт?
– Может, и большой. Только что-то он мне не пригодился ни разу.
Мария останавливается в дверях, прислоняется к косяку.
Генрих смотрит, смотрит на нее.
А она – исчезает.
В глубине спальни Генрих видит коньяк на столике и прислоненный к бутылке конверт, встает с кресла, вынимает из карманов пальто пачку сигарет, спички, оторванную пуговицу, последний металлический гульден. Стаскивает с себя пальто и бросает в кресло. Расстегивает брюки, они спадают сами, Генрих перешагивает через них и идет на балкон. Дело к вечеру и пасмурно. По тротуару еле волочит ноги усталый Валико со свернутым знаменем на плече, заходит в подъезд дома напротив. В окнах светятся огни, там ужинают, смотрят телевизор, ссорятся.
Генрих закуривает. Улица светлеет, становится весенней, утренней. Под деревом напротив появляется мальчишка, он кричит:
– Генрих! Эй, Гено! Масха-а-ар!
– Да, Элисбар, сейчас иду!..
– Захвати мяч. Мя-а-ач!
– Сейчас!
Две мальчишеские фигуры мелькают под платанами, две тени скользят по плитам тротуара.
Спина одного из мальчишек заслоняет все вокруг, потом снова удаляется.
Генрих окликает его:
– Элисбар!
Элисбар оглядывается. Его не узнать: у него борода, он в черной рясе, на груди крест. Генрих и Элисбар встречаются в ограде церкви. Генрих достает из кармана маленький деревянный крестик на ремешке.
– Я привез тебе палисандровый крестик из Иерусалима.
– Не надо, Гено, оставь себе, прошу тебя.
– Элисбар, не обижай. Да и не могу я его носить, ты же знаешь.
Мария появляется из-за спины Генриха.
– Я зайду в церковь.
Она крестится и проходит в храм. Генрих и Элисбар смотрят ей вслед. Она останавливается перед иконой Георгия Победоносца.
Лик его на иконе большой и бледный, с яркими, как бы живыми глазами. Змей, пронзенный копьем, истекает темной, почти черной кровью…
Элисбар стоит с крестиком в руке, кивает на Марию:
– Подари ей.
– У нее нет грехов. А у тебя есть.
Оба смотрят через открытую дверь храма, видят, как Мария ставит зажженную свечу перед образом Богородицы. Генрих снизу вверх заглядывает в глаза Элисбара.
– Слушай, соверши еще один грех. Пусти меня репетировать в базилику. В которой склад был.
– У тебя неприятности?
– Да нет, просто нужен спортивный зал. Я растолстел. Сосо позвал играть Наполеона.
– Ну и как?
– Никак. Но форму я потерял. Каждый день сорок хинкали и три кружки пива… Наполеон же толстяк был… Так пустишь?
Элисбар ведет Генриха и Марию в базилику. Они выходят на площадь, здесь вечный митинг. В центре у ступеней к Дому Правительства сидят голодающие. Генрих и Элисбар пробиваются сквозь толпу, Мария отстает. Элисбар упирается в заграждение:
– Мы здесь не пройдем. Поворачиваем.
– Элисбар, где Мария? – Генрих продирается сквозь толпу. Кричит: – Мария! Где ты?! Мы выходим отсюда, Мария!..
– Я здесь, Генрих!
Видна ее рука.
– Иди обратно, мы возвращаемся! Там не пройти.
Они снова продираются сквозь толпу и снова теряют Марию.
– Мария!
Длинный Элисбар видит ее.
– Успокойся, Генрих, она идет.
Толпа скандирует: «Сво-бо-ду! Сво-бо-ду!»
Генрих, пробиваясь среди орущих людей, поворачивается к Элисбару.
– Слушай, пастырь грешный, ты видишь? Видишь?! Народ сошел с ума.
Отворачивается и снова зовет:
– Мария!
Элисбар, догоняя, кладет ему руку на плечо.
– Гено, ты не прав, народ не сошел с ума.
– Нет, сошел. Мария!
– Она идет, идет. Народ не сошел с ума. Так хочет Бог.
Когда ее арестовали, она только что забеременела. Доктор в тюрьме сказал, что поможет избавиться от ребенка: «Вы же политическая — дадут не меньше восьми лет. Когда дитятке исполнится два года — отнимут. Каково ему будет в детских домах?» Мать лишь рассмеялась в ответ. Спустя годы, полные лишений, скорби и морока, она в очередной раз спасла дочь от смерти. Видимо, благородство, закаленное в испытаниях, превращает человека в ангела. Ангела-хранителя. Рассказы, вошедшие в книгу «Молёное дитятко», писались в разные годы.
«КРУК» – роман в некотором смысле исторический, но совсем о недавнем, только что миновавшем времени – о начале тысячелетия. В московском клубе под названием «Крук» встречаются пять молодых людей и старик Вольф – легендарная личность, питерский поэт, учитель Битова, Довлатова и Бродского. Эта странная компания практически не расстается на протяжении всего повествования. Их союз длится недолго, но за это время внутри и вокруг их тесного, внезапно возникшего круга случаются любовь, смерть, разлука. «Крук» становится для них микрокосмом – здесь герои проживают целую жизнь, провожая минувшее и встречая начало нового века и новой судьбы.
Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.
Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.