Арканум - [30]

Неожиданно Лавкрафт насторожился. Прислушался. Ничего. Ни звука. Но что-то происходило, ведь даже сосед прекратил свое занятие и затих. Наступила тишина, как в лесу при приближении опасного зверя, когда даже жуки перестают жужжать.

И вот. Стук башмака, затем другой. Кто-то грузный неспешно спускался по лестнице. Лавкрафт уже знал кто. Он раскрыл рот, попытался крикнуть, но из горла вырвался лишь сиплый стон. Теперь уже звук шагов был хорошо слышен. Губы Лавкрафта задрожали. Странно, но к смерти он готов не был, особенно к насильственной. А в том, что этот монстр его сейчас прикончит, Лавкрафт не сомневался. Шаги стихли перед дверью. Лавкрафт стиснул зубы.

Звякнули ключи. Заскрежетал замок. Застонали ржавые дверные петли. Вошел Моррис и прикрыл за собой дверь. Бросил взгляд на узника и сплюнул на пол. Лавкрафт передернулся, наблюдая, как санитар сжимает обеими руками топорище. Сжался в комок и в ужасе замер. Моррис размахнулся. Лавкрафт вскрикнул, но ничего не произошло. Моррис развернулся в недоумении и увидел свой топор в руках Гудини.

— Извините, что вошел без стука.

Он ударил Морриса обухом по голове, тот дернулся и повалился на пол.

Лавкрафт хихикнул, потом еще раз, еще, пока хихиканье не переросло в истерический хохот. Гудини постоял с полминуты, наблюдая за Лавкрафтом, который катался по полу в припадке смеха.

— Примерно этого я и ожидал.

Он поднял Лавкрафта за края смирительной рубашки и уложил на койку. Тот продолжал смеяться, слезы катились градом по его щекам. Гудини быстро разобрался с завязками рубашки.

— Приятно видеть, что мы в хорошем настроении.

Паркс присвистнул. К воротам тюремной лечебницы приближалась соблазнительная мулатка. Обнаженные плечи закутаны шалью. Симус выпятил грудь.

— Идешь с работы, киска?

— Нет, просто прогуливаюсь. Без особой цели. — Она остановилась, поставила ногу на бордюр, подняла юбку и потерла икру. — Замерзла… и ножки устали. — Окинула полицейских туманным взглядом. — Люблю мужчин в форме, ничего не могу с собой поделать. Особенно полицейских.

Паркс широко улыбнулся:

— Нет проблем, киска. Могу согреть.

Проститутка подошла вплотную, приподняла пальцами его костлявый подбородок.

— Ну что ж, я знаю тут поблизости одно теплое местечко.

Паркс подтянул брюки и посмотрел на Симуса.

— Покарауль пока один, приятель. Ладно?

Симус обиженно надул губы.

— Нет-нет. Идите оба. Вместе будет веселее. — От ее улыбки у Симуса бешено заколотилось сердце. — Пошли с нами, толстячок. Тебе ведь тоже хочется погреться, а?

Покачивая бедрами, она двинулась дальше по улице. Паркс ткнул Симуса в бок:

— Давай, пошли, толстячок.

— За-аткнись. — Симус втянул живот и зашагал следом. Неожиданно раздались выстрелы. Полицейские замерли.

Стреляли где-то в лечебнице. Паркс полез за пистолетом. Симус уже успел выхватить свой и побежал к воротам.

— Сейчас!

Он нащупал в кармане ключ и дрожащей рукой открыл висячий замок. Паркс отодвинул его в сторону и распахнул ворота.

Проститутка скрылась в темноте.

Гудини знал, что будут стрелять, поэтому снял с петель стальную дверь, которая закрывала выход из подвала на лестницу. Она была достаточно легкая. Прикрываясь дверью, он намеревался добежать с Лавкрафтом до выхода, а там до ворот, которые сейчас никто не должен охранять. Но произошло непредвиденное. Полицейские, днем дежурившие у стойки регистрации, на ночь переместились к входной двери. И начали стрелять, как только Гудини появился на верхних ступеньках подвальной лестницы. Их было трое, а у стойки на него нацелил дробовик пожилой охранник.

Лавкрафт прислонился к стене, все еще продолжая хихикать.

— Ничего себе, — пробормотал Гудини.

В довершение ко всему снизу, из подвала, медленно поднимался Моррис. Он уже очухался, ведь к ударам по голове привык с детства.

Гудини поднял дверь. Подтащил к себе Лавкрафта.

— Будь внимательным, ты, олух.

По щекам несчастного продолжали катиться слезы. Он беспомощно хватал ртом воздух.

— Во двор нам отсюда не выбраться. Придется бежать вон к той лестнице. Она совсем близко. Беги не останавливаясь. Понял?

Лавкрафт не ответил.

— Хочешь, оставайся тут. Пусть тебя застрелят. А я побегу.

Лавкрафт закивал.

— Вот так-то лучше. — Гудини прижал его к себе и рванул вперед. По двери забарабанили пули.

Они успели добежать до стойки. Гудини метнул дверь в охранника и сбил его с ног. Затем спрятался с Лавкрафтом за стойку. Полицейские прекратили стрельбу, ожидая, пока он высунется.

Неожиданно Гудини вспрыгнул на стойку с доской, невесть откуда взявшейся у него в руках. Он успел швырнуть эту доску в полицейских в тот момент, когда они собрались выстрелить. Их руки вскинулись вверх, и залп пришелся по висящей под потолком массивной люстре.

На пол рухнули почти сто килограммов стекла и железа. Полицейские бросились врассыпную, а Гудини, схватив Лавкрафта за руку, ринулся к лестнице, ведущей наверх. Пули застучали по перилам, но беглецы уже были далеко.

Металлическая дверь на крышу вначале не поддавалась. Раскрылась рывком, когда Гудини сильно ударил ее плечом.

Он оставил Лавкрафта и подбежал к краю. О том, чтобы допрыгнуть до деревьев, не следовало и мечтать. Они были слишком далеко. Но с крыши лечебницы к столбу, находившемуся уже за забором, на улице, протянулись несколько десятков толстых телефонных проводов, которые шли почти вплотную друг к другу.