Аристотель и Данте открывают тайны Вселенной - [58]

– Привет, Ари, – сказала она.

Я улыбнулся. Она была симпатичной.

– Привет, Лулу. – Говорил я спокойно и почти дружелюбно. – А где Джулиан?

– На работе.

– А где он работает?

– В мастерской «У Бенни».

– Когда заканчивает?

– Ну, домой приходит в пять с небольшим.

– Спасибо, – сказал я.

Она улыбнулась в ответ.

– Передать ему, что ты заходил?

– Ага.

Автомастерскую «У Бенни» держал мистер Родригес, один из папиных школьных друзей, поэтому я прекрасно знал, где она находится. Весь день я наворачивал круги по городу, дожидаясь пяти вечера. Ближе к пяти я припарковался за углом от мастерской. Я не хотел, чтобы мистер Родригес меня видел. Он начал бы задавать вопросы и рассказал бы все отцу, а мне это было не нужно.

Выйдя из машины, я двинулся через дорогу от мастерской. Я не хотел упустить Джулиана, когда он выйдет из гаража.

Заметив его, я помахал ему рукой. Он подошел.

– Здорово, Ари, как дела?

– Да ничего, – ответил я и, указав на свою машину, добавил: – Просто катаюсь по округе.

– Твоя машина?

– Ага.

– Крутая тачка, vato.

– Хочешь посмотреть?

Мы подошли к моей машине, и он провел рукой по хромированным крыльям. Затем опустился на корточки, рассматривая колпаки на колесах. Я представил, как он избивает лежащего на земле Данте. Затем представил, как сам избиваю его прямо здесь и сейчас.

– Хочешь прокатиться?

– У меня есть дела. Может, попозже заедешь, тогда и прокатимся?

Я схватил его за шею и поднял на ноги.

– Полезай в машину, – процедил я.

– Ты что, с дуба рухнул, Ари?

– Полезай, – прошипел я, толкнув его об дверь пикапа.

– Chingao, ese[48]. Что с тобой не так, чувак?

Он замахнулся на меня, и этого мне было достаточно. Я вмазал ему, и из носа у него хлынула кровь. Но меня это не остановило. Вскоре он уже валялся на земле. Я что-то говорил ему, кричал, ругался. Все было как в тумане, а я просто продолжал его бить.

Вдруг я услышал чей-то голос; кто-то схватил меня и оттащил назад. Он кричал на меня и держал так крепко, что я больше не мог наносить удары.

Я перестал сопротивляться.

Все стихло. Замерло.

На меня смотрел мистер Родригес.

– Да что на тебя нашло, Ари? Que te pasa?[49]

Мне нечего было ответить. Я уставился себе под ноги.

– Что тут происходит, Ари? A ver. Dime[50].

Я не мог говорить. Я смотрел, как мистер Родригес наклоняется и помогает Джулиану встать. Из носа у того по-прежнему текла кровь.

– Я убью тебя, Ари, – прошептал Джулиан.

– Ага, конечно, – фыркнул я.

Мистер Родригес бросил на меня испепеляющий взгляд и повернулся к Джулиану.

– Ты цел?

Джулиан кивнул.

– Пойдем, тебе надо умыться.

Я стоял не шевелясь. Потом потянулся к машине.

Мистер Родригес снова впился в меня взглядом.

– Тебе повезло, что я не вызвал копов.

– Да пожалуйста, зовите. Мне плевать. Только прежде чем звонить – сначала спросите Джулиана, чем он на днях занимался.

Я сел в свой пикап и уехал.

Шесть

Я заметил разбитые костяшки и кровь на футболке только когда добрался до дома.

Я просто сидел в машине. Что делать дальше – я не знал, поэтому просто сидел. Решил, что буду сидеть так вечно.

Не знаю, сколько времени прошло, но меня начало трясти. Я сознавал, что это был приступ безумия, только не знал, как объяснить его себе. Наверно, так вот и сходят с ума. Ты просто не можешь ничего объяснить – ни себе, ни другим. Но хуже всего то, что, придя в себя, ты не знаешь, что о самом себе думать.

Папа вышел из дома, встал на крыльце и посмотрел на меня. Мне не понравилось выражение его лица.

– Надо поговорить, – сказал он.

Никогда прежде он так не говорил. Никогда. И таким тоном. Его голос меня испугал.

Я вышел из машины и сел на ступеньки крыльца.

Папа сел рядом.

– Мне только что звонил мистер Родригес.

Я молчал.

– Что с тобой, Ари?

– Не знаю, – ответил я. – Ничего.

– Ничего? – В голосе его сквозила ярость.

Я уставился на свою окровавленную футболку.

– Пойду в душ.

Папа зашел в дом следом.

– Ари!

Мама стояла в коридоре. Мне невыносимо было видеть ее взгляд. Я остановился и уставился в пол. Меня трясло – трясло всем телом.

Я уставился на свои руки. Они тоже тряслись.

Папа схватил меня за локоть – не то чтобы грубо, но и не мягко. Папа – папа был сильным. Он отвел меня в гостиную и усадил на диван, а мама опустилась рядом. Сам он сел в свое кресло. Я весь оцепенел и не мог выдавить ни слова.

– Рассказывай, – велел отец.

– Я хотел сделать ему больно, – сказал я.

– Ари… – Мама пристально на меня смотрела.

Меня взбесило ее удивленное выражение. Почему это ей не верится, что мне хочется сделать кому-то больно?

Я с вызовом посмотрел на нее в ответ.

– Да, я хотел сделать ему больно.

– Твой брат однажды тоже причинил кому-то боль… – прошептала она и заплакала.

Это было невыносимо. И я возненавидел себя, как никогда в жизни.

Я просто смотрел, как она плачет, а потом наконец сказал:

– Мам, не плачь. Пожалуйста, не плачь.

– Зачем, Ари? Зачем? Ты сломал ему нос. И единственное, почему тебя не задержала полиция, – это потому, что Эльфиго Родригес – старый друг твоего отца. Нам придется оплатить врачей этому мальчику. Тебе придется оплатить, Ари.

Я не ответил. Я знал, о чем они думают. Сначала твой брат, а теперь ты.

– Мне жаль, – сказал я, но эти слова даже мне самому показались неубедительными.