Аристотель и Данте открывают тайны Вселенной - [56]

– Я знаю, Ари. Но насколько хорошо ты его знаешь? – В его голосе слышалось нетерпение.

Я строил из себя дурачка. Я понимал, о чем он спрашивает. Сердце гремело у меня в груди.

– Он вам рассказал?

Мистер Кинтана кивнул.

– Значит, вы знаете, – сказал я.

Он не ответил. Я понимал: надо что-то сказать. Он выглядел потерянным, испуганным, грустным и уставшим, и это меня расстраивало, потому что он был очень добрым и хорошим человеком. Я понимал, что должен что-то ему сказать, только не знал, что именно.

– Ладно, – выдал я.

– Ладно? Что «ладно», Ари?

– Когда вы уехали в Чикаго, Данте рассказал мне, что однажды хотел бы жениться на парне. – Я разглядывал комнату. – Или хотя бы поцеловаться с парнем. Точнее, он написал мне об этом в письме. А еще что-то такое говорил, когда вернулся.

Мистер Кинтана кивнул, изучая содержимое своей чашки.

– Наверное, я знал, – сказал он.

– Откуда?

– Иногда он так смотрит на тебя…

– А. – Я опустил глаза.

– Но почему он не сказал об этом мне, Ари?

– Он не хотел вас разочаровывать. Он сказал…

Я замолчал и отвел взгляд, но тут же вновь заставил себя посмотреть в черные, полные надежды глаза мистера Кинтаны. Я чувствовал, что предаю Данте, но понимал, что должен все рассказать. Должен объяснить.

– Мистер Кинтана…

– Зови меня Сэм.

Я посмотрел на него.

– Сэм.

Он кивнул.

– Он безумно вас любит. Думаю, вы и сами это знаете.

– Если он так меня любит, то почему ничего не сказал?

– С отцами говорить непросто. Даже с вами, Сэм.

Он встревоженно хлебнул кофе.

– Он был счастлив, что у вас будет еще один ребенок, – и не только потому, что станет старшим братом. Он сказал: «Это должен быть мальчик, и ему должны нравиться девочки», – вот что он сказал. Он хотел, чтобы у вас были внуки. И чтобы вы были счастливы.

– Плевать мне на внуков. Мне важен только Данте.

Мне было невыносимо смотреть, как по щекам Сэма стекают слезы.

– Я люблю Данте, – прошептал он. – Люблю этого ребенка.

– Ему повезло, – сказал я, и мистер Кинтана улыбнулся.

– Его избили, – тихо продолжил он. – Они избили моего Данте. Сломали ему ребра и разбили лицо. Он весь в синяках… Вот что они сделали с моим сыном…

Странное желание – заключить в объятия взрослого мужчину, но именно этого мне и хотелось: обнять его.

Мы допили кофе.

Больше я ни о чем не спрашивал.

Три

Я не знал, как рассказать обо всем маме с папой. Да я толком ничего и не знал. Знал только, что один или несколько человек избили Данте до полусмерти и он угодил в больницу. Знал, что случилось это из-за какого-то парня. Знал, что Данте лежит в больнице. Вот и все, что я знал.

Домой я вернулся с Ножкой, которая при виде дома обезумела от радости. Собаки совсем себя не сдерживают. Может быть, животные умнее людей. Собака была счастлива, мама с папой тоже. Я радовался, что они полюбили ее и что позволили себе ее любить. Казалось, собака помогала нашей семье стать лучше.

Наверное, собаки – одна из тайн Вселенной.

– Данте в больнице, – сказал я.

Мама пристально на меня посмотрела. Папа тоже. В их взглядах читался немой вопрос.

– На него напали. Его избили, и теперь он в больнице.

– Нет… – выдохнула мама. – Нашего Данте?

Интересно, подумал я, почему она сказала «нашего»?

– Кто напал? Какая-то банда? – тихо спросил папа.

– Нет, – ответил я. – Просто напали в переулке.

– Здесь? У нас в районе?

– Да. Вроде бы да.

Они ждали от меня продолжения, но я не мог продолжать.

– Пойду к нему, – сказал я.

Я не помнил, как вышел из дома.

Не помнил, как ехал в больницу.

Но вот я оказался возле Данте и смотрел на его раздувшееся, побитое лицо. Его невозможно было узнать. Я не мог даже разобрать, какого цвета у него глаза. Помню, как взял его за руку и прошептал его имя. Он едва ли мог говорить. Едва ли мог видеть – так распухли веки.

– Данте.

– Ари?

– Я здесь.

– Ари? – прошептал он.

– Я должен был быть рядом, – пробормотал я. – Ненавижу их. Ненавижу.

Я в самом деле их ненавидел. Ненавидел за то, что они сделали с его лицом и с его родителями.

Я должен был быть рядом. Должен был.

Я почувствовал, как его мама коснулась моего плеча.

Потом сел с его родителями. Мы просто сидели.

– С ним все будет в порядке, правда?

Миссис Кинтана кивнула.

– Да, но… – Она посмотрела на меня. – Ты продолжишь с ним дружить?

– Обязательно.

– Несмотря ни на что?

– Несмотря ни на что.

– Ему нужен друг. Всем нужны друзья.

– Мне тоже нужен друг, – сказал я. Такого я еще никогда не говорил.

В больнице было нечего делать – разве что сидеть и смотреть друг на друга. Говорить никому не хотелось.

Когда я собрался уходить, родители Данте пошли меня провожать. Мы вышли во двор. Миссис Кинтана посмотрела на меня и сказала:

– Тебе стоит знать, что случилось.

– Вам не обязательно мне рассказывать.

– Мне кажется, обязательно, – ответила она. – Есть свидетельница – пожилая женщина. Она рассказала обо всем полиции. – Я знал, что плакать миссис Кинтана не станет. – Данте целовался в переулке с мальчиком. Мимо проходили какие-то парни и заметили их. А потом… – Она попыталась улыбнуться. – В общем, ты видел, что они сделали.

– Ненавижу их, – повторил я.

– Сэм говорит, что ты знал про Данте.

– Есть в мире вещи и похуже, чем парень, которому нравится целоваться с парнями.