Аристарх Бессмертный - [4]

— Мне старуха путь указала, — извиняясь, произнёс Аристарх. — Я в лесу заблудился, хотел дорогу к дому спросить, а она сюда направила.

— А! Жива ещё старая! Так она ничего не умеет, как ко мне добрых молодцев направлять. Ужо дождётся, что я ей вторую ногу обломаю.

Аристарх слушал сказочный бред, не зная — верить или возмущаться.

— Куда же мне тебя пристроить? — рассуждал коронованный дед. — Биться с тобой не с руки: у тебя меча нет, у меня — здоровья. С невестами мы оба в пролёте. Слушай, может тебе денег надо: злата-серебра, казну несметную?

— Деньжонок было бы неплохо, — согласился Аристарх, — только кто же их даст? Беспроцентные займы бывают только в мышеловке.

— А я, пожалуй, дам, — оживился старец. — Давай устроим так: ты займёшь моё место со всею властью и богачеством, а я пойду на покое век доживать.

— Какое ещё место? Тебе по всему видать, не на службу ходить, а пенсию получать по инвалидности.

— Да ты, что, меня не признал? Кащей я. Бессмертный, али не слыхал обо мне?

— Слы-хал!.. — протянул Аристарх, уже готовый верить во что угодно. — Только как я твоё царское место займу? Ты бессмертный, а я — нет.

— Ничего, сделаем. Главное — захотеть, а там — сделаем!

Услышанное не лезло ни в какие ворота. Снились бы Аристарху дурные сны, он бы и происходящее за сон принял, а так приходилось катиться по течению, оставив всякое понимание на потом.

Вслед за венценосным хозяином он прошёл в богато убранное помещение, освещённое десятком несгораемых, да ещё и бездымных факелов.

— Тронный зал! — объявил Кащей, указав на резное кресло, стоящее на небольшом возвышении. — Жаль свиты у меня не осталось, попримёрли все. Заморских послов так и вовек не бывало — какие послы в царство Кащеево? Хочешь, сиди на троне в гордом одиночестве. Я тут бывать не люблю, надоело гордиться перед самими собой. Пошли дальше. Двери тут все заперты, но ты жезлом коснись, они откроются. Уходить буду, жезл тебе оставлю: владычествуй на здоровье, а мне он всё равно без надобности. Вот здесь у меня пиршественный зал…

Как и тронный, зал пиршественный освещался факелами, а окон не имел. Во всю его длину тянулся складной стол, персон, наверное, на сто. По телевизору Аристарх видел, что такой стол был в родовом замке Генриха Наваррского, будущего славного французского короля Генриха Четвёртого. По будним дням стол накрывался на шесть человек, а понадобится, можно его раздвинуть, сколько зал позволит.

— Гостей тут тоже вовек не бывало? — спросил Аристарх, уже отдышавшийся и прекративший вздрагивать от каждого слова.

— Отчего же, бывали гости. Богатыри забредали, иные так и с дружинами. Помню, принц Калистрат со всем двором заявился, чтобы меня повоевать и голову мне отсечь. Даже палача с собой притащил — меня казнить. Я их как гостей дорогих принял: сначала накормил, напоил и только потом по могилам сложил. Это ж невежей надо быть: убивать гостя не накормивши. Калистрату я последнему голову отрубил тем самым мечом, что палач принёс; вон он, на стене висит. Поставил голову на серебряное блюдо, так она целую неделю глазами лупала и губами шлёпала. Я спрашиваю: «Что тебе, Калистратушка?» — а она шепелявит: «Помилуй, отпусти…» — «Так кто тебя держит, болезный? Ты не связан, ступай, откуда пришёл!» — Кащей рассмеялся дребезжащим смехом, словно сухие кости перекатывались в чугунном котелке. Аристарха от этого смеха вновь озноб пробрал.

— Ты-то чего пугаешься? — удивился Кащей. — Ты ко мне с добром пришёл, так и я к тебе по-хорошему. Давай дальше хозяйство принимать, без описи, но и без обмана. Скатерть на столе не простая, а самобраная. Сядешь на хозяйское место, хлопнешь по скатёрке ладонью и желай, что душе угодно: хоть сиротский кусок, хоть банкет на весь мир. Сам-то я давно пиров не закатываю: желудок сладкое кушанье не принимает, и печень болит. А ты себя побалуй: скатерть у меня умная, она и медвежий окорок с хреном может приготовить, и ризотто под сепией подать; знай требуй. Что люди едали, то и тут видали.

Аристарх, которому названые угощения были равно незнакомы, судорожно кивнул.

— Ты, я вижу, ждёшь, когда я тебе сокровища вручу, — догадался Кащей. — Так это я мигом! Сейчас будет царская опочивальня, а за ней и сокровищница. Иначе нельзя, чтобы никто даже ночью к злату не пробрался.

По сравнению с парадными залами опочивальня была невелика и почти всю её занимала кровать под ветхим балдахином.

— Клопов нет, — сообщил Кащей. — Тараканов — тоже, и, вообще, никакой мелкой живности, кроме червей. Моё царство — царство мёртвых. Небось, заметил, как по моей тропе пошёл, так и комары кусать перестали.

Ничего такого Аристарх не заметил, но даже отсутствие гнуса и комаров радости не принесло.

— Чистое бельё, захочешь, сам перестелешь, — Кащей указал на пузатенький комод, — А царские наряды в армуаре висят. Всё понял? Теперь пошли сокровищами несметными любоваться.

Более всего сокровищница напоминала кладовку. Стояло в ней несколько сундуков, по стенам были развешены какие-то тряпицы.

— Воздуха и поволоки драгоценные. — с гордостью изрёк Кащей. — Золотым шитьём изукрашены, скатными жемчугами расшиты.