Аристарх Бессмертный - [14]

— Я царь или не царь?! — возопил он от самого порога.

На такой вопрос эхо может дать двоякий ответ. Но тут случилось иное.

— Зачем спрашиваешь? — прозвучало из темноты. — Конечно, ты царь. Цари все такие.

Твёрдо ступая, Аристарх вернулся в опочивальню, перестелил набело постель, накинул мантию, нацепил иностранный орден. Долго не мог найти короны. Потом припомнил, что в подвал вчера бежал в короне, а выходил, кажется, с непокрытой головой. Бестрепетно спустился в пыточную: чего бояться, ежели ты царь? Корона валялась на полу. Аристарх поднял её, нахлобучил на макушку. Приоткрыл один из кранов. Раздалось шипение, потекла горячая вода.

Вот пусть Марья и моется в своей кровавой бане, а он не станет. Цари вовек не моются, зато их люди боятся.

Экипировавшись, Аристарх твёрдо промаршировал в обсерваторию. Деревянные ступени скрипели под ногами.

Он им покажет! Ведь эти сопливые девчонки, вздумали учить его, царя! И ещё смеют отказывать в его желаниях! А потом жалеют словно убогого… Не нужна мне ваша жалость и душ ржавый не нужен. Регулярный секс всё заменит! А я обойдусь без вас. Незаменимых нет, особенно когда речь о девках!

Встал перед зерцалом, повелительно произнёс:

— Светлое око видит далёко. А яви мне девицу, чтобы всех красившее была, да сексапильна, да мужиками не топтана, а характером такая, чтобы царю отказать не могла, разве самую малость для порядка покобенилась, а там и в постель легла!

Особо в выбранную девицу Аристарх не вглядывался, без того ясно, что зерцало не подведёт. Сразу приказал:

— Неве-Мор, птичий вор, притащи мне эту девку.

Ворон скосил на Аристарха блестящий глаз и, когда казалось, что он не тронется с места, расправил крылья и взлетел.

Третья пленница, как и следовало ожидать, оказалась блондинкой, причём не крашеной, а самой, что ни на есть, натуральной. Путешествие в птичьих лапах напугало её чрезвычайно, так что поначалу она слова не могла вымолвить.

— Идём, — коротко бросил Аристарх, и девушка, прижав кулачки к груди, поспешила за ним.

Спустились в тронный зал, Аристарх занял царское место и строго спросил:

— Знаешь ли, кто я?

— Н-нет…

— Я царь Аристарх Бессмертный.

— Кащей?

— Нет, Аристарх. Кащея больше нет, теперь вместо него — я. Тебя я взял в плен, и ты будешь моей любовницей.

До чего легко оказывается: произнёс незначащие слова, и всё сказано, никаких тебе: будь царицей, всё для тебя сделаю. Нечего женщинам что-то давать, их брать надо. Просто и понятно: я — царь, и ты будешь моей наложницей.

— Я так не согласна! — воскликнула блондинка. — У меня жених есть, он тебе башку свернёт.

— Давай, зови своего жениха! — Аристарх сухо рассмеялся, словно кости забренчали в чугунном котелке. — Ты хоть понимаешь, куда попала? Твоему хахалю сюда тысячу лет и тысячу вёрст добираться.

Пленница выхватили розовый телефончик, быстро набрала номер.

— Ваня? Ванечка, выручай! На меня маньяк напал. Затащил на какую-то съёмочную площадку, косит под Кащея Бессмертного и требует, чтобы я его любовницей стала. Да нет здесь никого, кричи — не кричи. Должно быть, выходной.

— Ленок, успокойся! — смутно донеслось к Аристарху. — Сеть есть, тебя я вижу и через пять минут буду. Ты покуда баки своему Кащею заливай, ври что-нибудь, а там разберёмся.

— Тебя что, Еленой зовут? — спросил Аристарх.

— Предположим… А тебе, что за дело?

— Просто подумал, что от судьбы не уйдёшь. Ты у меня третья, а это должна быть Елена Прекрасная. Её Кащей дозволил в полюбовницы взять. А Ивану своему, дураку несчастному, передай, что он сюда ни за пять минут, ни за пять лет не доберётся. Тропы заложены, дороги заговорены. Я у тебя и телефон забирать не стану. Всё равно, через пару дней аккумулятор сдохнет, а зарядки нет. Зато вечерком положим включённый телефончик возле постели, пусть Ванюша послушает твои стоны.

— Ну, ты тварюга! — воскликнула Елена Прекрасная.

— Это не я, это вы твари. Вы меня за человека не считали, мук моих не видели, к страданиям глухи были. Так чего ради мне вас жалеть?

— Я тут при чём? Я с тобой и вовсе незнакома. Меня-то за что?

Аристарх закурил сигарету, выпустил в сторону Елены струю дыма и назидательно промолвил:

— Ты ищешь справедливости в царстве Кащеевом? Его тут нет. Попала под раздачу, изволь ложиться в постель.

— Но я не хочу!

— Милочка, да кто ж тебя спрашивает? И потом, я тебя пытать не собираюсь, казнить не буду. Стерпится — слюбится. Станешь хорошей любовницей, и я к тебе буду по-хорошему.

Славно было Аристарху. Всё, что прежде оказывалось против него, теперь говорилось в его пользу. Всё получалось, как он хотел. С Еленой Прекрасной, созданной для любви, можно было не торопиться, предвкушая сладостный миг объятий, когда она сама сдастся ему.

Но недаром Аристарх, что бы это имя ни значило по-древнегречески, притягивает на владельца неудачи жизни и превратности бытия.

От сильного удара запертая дверь слетела с петель, и из тьмы зала, сопровождаемый жалобными стонами эха, шагнул здоровенный детина ростом за метр восемьдесят и со спортивным разворотом плеч. Тратить время на разговоры он не стал, и с ходу заехал пудовым кулаком в челюсть бессмертному государю. Что-то громко хрустнуло, свет в очах мигнул. Слетевшая корона забрякала по полу, позади трона. Обморок продолжался долю секунды, проклятое бессмертие вернуло Аристарха к жизни, и он почувствовал, как его сгребли за грудки, затем новый удар доломал челюсть. Обутыми в тяжёлые берцы ногами Иван (Дурак или Царевич, тут уже нет разницы) приложил Аристарху в колено, а следом в промежность, навсегда лишив возможности интересоваться женским полом.