Аристарх Бессмертный - [11]

Аристарха холодом продрало от одной мысли о таком тренажёре. С неусовершенствованными орудиями он успел познакомиться основательно, хотя и во сне.

Василиса, тем временем, поднялась, всем видом показывая, что разговор окончен. Аристарх окинул её тоскливым взглядом, тем, который Василиса назвала «значительным». Не верилось, что такая внешность может быть у серьёзного специалиста. Белый халатик не мог скрыть стройную фигуру, небольшая грудь угадывалась под тонкой тканью. Лицо, абсолютно правильное, какое лишь у старинных скульптур встретишь, могло бы показаться холодным, если бы не лёгкая гримаса презрения, которую Василиса не считала нужным скрывать. Почему-то именно это негативное чувство оживляло лицо, делая его невыразимо привлекательным. Остро захотелось прижать к себе гибкое тело, увидеть, как холодность сменяется удивлением, а затем страстью. Лишь доброе предостережение великого злодея — не связываться с Василисой — помогло Аристарху превозмочь любовный порыв.

— Что я вам должен за консультацию? — с трудом выдавил бессмертный царь.

— Отправить меня домой. А денег ваших мне не надо, — сказано было так, что Аристарх не посмел ослушаться.

Оставшись один, Аристарх попытался провести в жизнь хотя бы часть полученных рекомендаций. Контрастного душа в тереме не было, да и, вообще, водопровода не предполагалось. Принимая хозяйство, Аристарх спросил, как тут можно умываться, на что последовал ответ, что для бессмертного мытьё не обязательно. Медведь, мол, сроду не моется, так зато его люди боятся.

За отсутствием душа, проще всего показалось заняться физическими упражнениями. Отстрадав ночь. Аристарх поднялся в оружейный зал, помахал руками, сделал три или четыре неловких наклона. Снял со стены секиру, взвесил её на руке и поскорей вернул на место. В жизни не делал он утренней гимнастики, и сейчас приседать, размахивая руками и ногами, казалось стыдным, тем более, что ночь уже кончилась, а следующая наступит ещё не скоро.

Оставалось надеяться на тренажёры. Аристарх заказал у самобранки бутылку кагора, хлебнул для храбрости и отправился в подвал. Там было мрачно и неуютно. Факела, вспыхивающие, когда Аристарх приближался к ним, освещали пространство хуже, чем наверху и не могли очистить затхлый воздух. Казалось сию минуту раздастся вопль пытаемого человека, которого держат здесь от самого сотворения. На полу лежал тонкий ковёр пыли. Пахло чем-то неприятным. Обычно в подвалах пахнет кошками, а тут и кошки повывелись. Проход уводил вглубь земли, по сторонам тянулись камеры с распахнутыми решётками. Время от времени ход расширялся до размеров зала. Там с потолка свисали петли и ржавые крючья. Казалось, крючья покрыты не просто ржавчиной, а засохшей кровью.

Наконец Аристарху встретилось что-то напоминающее физкультурный снаряд, как их показывают по телевизору. Небольшая платформа, установленная на подвижном основании, и всё это приводится в движение системой блоков и противовесов. На подобном страшилище качают мышцу культуристы. Но именно здесь, на платформе был распялен человеческий скелет, и можно было только догадываться, как долго и сколь мучительно умирал несчастный, чьи кости даже не потрудились вынести вон.

Аристарх в ужасе бежал из подземелья. Физкультурой заниматься расхотелось.

Стараясь успокоиться, приговорил всю бутылку, и в результате получил столь яркие и болезненные сновидения, что навеки зарёкся пить сладкие вина. Предсказание Василисы Премудрой сбылось полностью.

В глубине души Аристарх был даже доволен, что ему не придётся заниматься ненавистной физкультурой. Теперь на первый план вышла необходимость разжиться контрастным душем. В сантехнике Аристарх понимал примерно столько же, как и в ядерной физике. Вызвать в царство мёртвых водопроводчика в спецовке и кирзовых сапогах, не представлялось возможным; грузоподъёмность Навьей смерти ограничивалась юными девушками и совсем иссохшим Кащеем. А из девушек водопроводчики примерно такие же, что и из Аристарха. За единственным, быть может, исключением. На это исключение и была вся надежда. Аристарх даже в зеркало смотреть не стал, приказал сходу:

— Неве-Мор, птичий вор, доставь мне Марью Искусницу.

Ворон взмахнул крыльями, и через минуту девушка стояла перед царём.

Вместо ожидаемой спецовки и тяжёлой кирзы на ней был комбинезончик из зелёной не пылящей материи, в каких ходят медсёстры хирургических отделений, и такая же шапочка на русых волосах.

Сам Аристарх подготовился к встрече серьёзно. Изгвазданный пиджачок оставил в опочивальне, а поверх рубахи накинул самую нарядную мантию, какую нашёл в армуаре, сиречь — шкафу. Мантия спускалась до пола, скрывая брюки и перемазанную обувь; лишь кончики ботинок торчали наружу. На шею Аристарх навесил массивную цепь, взятую в сундуке с чужими коронными драгоценностями. Кому прежде принадлежал этот орден, и каково его значение, Аристарх не знал, но сам орден, висящий на цепи, ему понравился. Корону, как мог, начистил и водрузил на голову. В кулаке зажал скипетр из поленицы. Вид, должно полагать, получился внушительный, жаль, что Светлое око Аристарха не отражало, а других зеркал в тереме не было.