Ариэль - [66]

Я нажал кнопку домофона и стал ждать. Ничего не произошло. Я позвонил снова — безрезультатно.

В памяти моего телефона сохранился номер Мэттссон. Я набрал его.

Никто не ответил.

Я наобум потыкал кнопки домофона, пока наконец не попал внутрь. Поднялся на третий этаж и прислушался. Из квартир раздавались звуки обычной жизни, за дверью квартиры Мэттссон, напротив, стояла полная тишина.

Я позвонил в дверь. Никто не открыл. Я заглянул в прорезь в двери для почты, но смог разглядеть только кусочек персидского ковра в прихожей.

Если она решила отправиться на работу одна, то почему не сообщила об этом мне?

Я позвонил в справочную и попросил соединить меня с администратором театра. Вивика Мэттссон на работу еще не пришла.

Я снова позвонил по номеру Мэттссон и прижался ухом к прорези для почты.

Телефона в квартире не было, или он был выключен, иначе я бы услышал звонок.

Я спустился на первый этаж и нашел на доске объявлений телефон домоуправа. Он сразу взял трубку. Я проявил напористость и попросил его поторопиться. Он обещал быть на месте через десять минут.

Позвонил Симолину и вызвал его домой к Мэттссон.

Управляющий появился через восемь минут. Мы вместе поднялись на третий этаж.

Я достал пистолет и попросил дать ключ.

Домоуправ побледнел и протянул его мне.

— Вам лучше уйти.

Управляющий ретировался вниз по лестнице.

Я отпер замок и начал осторожно открывать дверь. Когда промежуток увеличился сантиметров до пяти, заглянул внутрь. В прихожей не было ничего необычного. Я начал осторожно красться внутрь, но затем понял, что это бессмысленно. Если в квартире кто-нибудь есть, то он уже услышал меня.

Тем не менее я держал оружие наготове.

Сначала я увидел собаку Мэттссон. Она лежала мертвой на мягком ковре гостиной.

Дверь в спальню была приоткрыта. Носком ботинка я толкнул ее, чтобы полностью распахнуть. И уже не удивился, увидев Вивику Мэттссон, лежавшую поперек двуспальной кровати с кровавым следом на шее. Она была мертва, как и ее собака.

Я потрогал ее руку. Холодная. Перевернул тело и увидел лицо. Набухший язык торчал изо рта странным цветком. Я смотрел на нее и чувствовал сначала вину, а потом злость.

— Я был уверен, что ей ничто не угрожает, — сказал я скорее себе, чем другим.

Стенман, Симолин и Хуовинен смотрели на меня с сочувствием.

— Паршивая история, — вздохнул Хуовинен и перевел взгляд на лежавший в постели труп.

— Почему она впустила посторонних, если так боялась? — недоуменно спросила Стенман.

Я думал о том же и кое-что вспомнил.

— В квартиру к Таги Хамиду приходили мужчина и женщина. Возможно, в дверь позвонила женщина, и Мэттссон не почувствовала опасности.

Какая-то важная мысль искоркой мелькала у меня в мозгу. Я постарался выкинуть из головы все остальное, чтобы нащупать след этой мысли.

Вдруг я поймал ее.

— Собака!

— Что «собака»? — спросил Хуовинен.

— Я имею в виду не собаку Мэттссон, а собаку той женщины, которую я видел в парке.

Я рассказал им о женщине, которая выгуливала свою собаку в парке Сибелиуса, и о предупреждении своего дяди.

— Если у женщины, которая звонила в дверь, была собака, то другая собачница обязательно открыла бы ей дверь.

— Почему ты не рассказал о собаке? — насупился Хуовинен.

— Я не поверил дяде.

Приехал криминалист.

— Собака застрелена из двадцать второго калибра с глушителем, женщина задушена, как вы видите. Похоже, убийц было двое, поскольку все проделано очень чисто.

— Возможно, они следили за Мэттссон и видели, что она встречалась с вами, а после этого решили убрать ее, — предположил Хуовинен.

— Кто они? — спросил Симолин.

— Каплан и его помощница.

— Почему же он просто не убрался из страны? Какой смысл ему был оставаться и устраивать охоту на Мэттесон? Кто-то тут просто кретин, — сказал я, и все посмотрели на меня с недоумением.

— Что такое?

— Я знаком с Капланом и знаю, насколько он хитрый. Почему же он следит за мной так, что засвечивается, и почему в случае с Мэттссон он засвечивается снова?

Я помнил звонок Дана и то, что он дразнил меня, как в детстве. Я лучше него играл в настольный теннис, но он был самым въедливым игроком из всех, кого я знал. Он как будто читал мои мысли и угадывал мое следующее движение. Когда после долгого перебрасывания мячом я бросался к правому краю стола, чтобы принять мяч, он бил влево. Когда я ожидал сильного броска, он подкручивал мяч снизу и тот едва-едва переваливался через сетку. После этого я собирал всю свою волю в кулак, чтобы не звездануть Дану ракеткой по глумливой роже.

Я вдруг понял, в чем дело. Сомнений не осталось.

— Когда Каплан звонил мне, он напомнил, что всегда был сообразительнее меня. Он хотел, чтобы я обиделся и сосредоточил все свои силы на охоте за ним — тогда остальные смогли бы спокойно заниматься своим делом. Убийцы, женщина и мужчина.

Хуовинен хотел что-то сказать, но осекся, когда криминалист просунулся в дверь и приложил палец к губам.

Все посмотрели друг на друга. Криминалист сделал знак рукой, чтобы я шел в спальню.

Хуовинен последовал за мной. Криминалист показал на что-то под подоконником рядом с кроватью. Мы нагнулись, чтобы посмотреть. Под подоконником был прикреплен маленький передатчик.