Архивы Дерини - [11]

Райс поднял голову, когда Ивейн вышла из-за его спины, и, обменявшись улыбками, они вдвоем приблизились к Джебедии под внимательными взглядами остальных. Рыцарь слегка поклонился и, пропустив их справа от себя, повернулся лицом к чуть заметно мерцавшей защитным полем стене. Затем обратился к Райсу с вопросом:

— Вы не будете возражать, если я прочту свой призыв? Ему научил меня отец, и он немного отличается от традиционного.

— Почтем за честь, — ответил Райс за обоих с легким поклоном, ибо, даже не глядя на Ивейн, знал, что она согласна.

Джебедия улыбнулся, заложил руки за пояс, выпрямился и начал читать призыв, обращенный к стражу востока.

— Благословен будь, Святой Рафаил-Исцелитель, Господин Ветров и Бурь, Князь Воздуха, Охранитель Востока! Пред тобою предстают ныне слуги твои, Райс и Ивейн, дабы посвятить сына своего, рожденного Целителем!

Райс поднял сына, подержал мгновение над головою крошечный сверток, после чего все трое низко поклонились. И перед тем, как пойти далее, к южной стене, Ивейн тронула рыцаря за плечо кончиками пальцев.

— Благодарю, Джеб. Это было прекрасно.

Затем они подошли к Джорему, встретившему их довольной улыбкой.

— Я последую примеру Джебедии, если не возражаете, — сказал он. И, когда они встали справа от него, он обнажил меч, поцеловал рукоять в виде креста и поднял клинок, указуя на юг.

— Благословен будь, Святой Михаил-Защитник, кто победил Змия, Хранитель Врат Эдема, Князь Огня, Охранитель Юга! Пред тобою предстают ныне слуги твои, Райс и Ивейн, дабы посвятить сына своего, рожденного Целителем!

И опять Райс поднял на миг ребенка, все поклонились, и Джорем, опустив меч в знак окончания призыва, вложил его в ножны. Прежде чем отступить и дать им пройти, он поцеловал своего маленького племянника в лоб и благословил его. Ивейн нежно обняла его за талию, поцеловала в губы, и Райс ощущал эти объятия и поцелуй так, словно на месте Джорема был он сам. Затем они подошли к западной стене, где сидела прежде Ивейн. Она склонила голову, собираясь с мыслями, и приветственно вскинула руки.

— Благословен будь, Святой Гавриил, Вестник Небес, Князь Воды и Охранитель Запада, кто принес радостную весть Нашей Благословенной Госпоже! Пред тобою предстают ныне слуги твои, Райс и Ивейн, дабы посвятить сына своего, рожденного Целителем!

Райс поклонился, но дитя вверх не поднял.

— Ради матери этого ребенка вверяю я его также под защиту Госпожи Нашей, — сказал он мягко, глядя Ивейн в глаза. — Ибо Целительский дар — это дар милосердия и сострадания, а не только физического исцеления, и сердцу Царицы Небес любо и то, и другое.

Затем он в третий раз поднял сына, и, когда они поклонились, рука Ивейн коснулась крошечной ручки сына, и нежность ее слилась воедино с нежностью Райса. И наконец они подошли к Камберу.

Внешность его была иной, чем у отца Ивейн, ибо вот уже почти десять лет он носил чужое обличье ради спасения короля и королевства; и даже здесь, в этом священном круге, слишком опасно было скидывать его, покуда в том не было великой нужды. С годами они привыкли к этому, как к необходимой предосторожности. И по сравнению с другими жертвами эта была не так уж и велика.

Ведь любовь, которой светилось чужое лицо, которая согревала сердца этих троих людей, была подлинной. Да и внешность Элистера Келлена давно стала для них привычной. Элистер, чье тело лежало в тайном склепе глубоко под землей, был теперь частью Камбера.

— Благословен будь, Святой Уриил, Властитель Смерти, которая никого не минует, — негромко начал Камбер, с достоинством, которое даровал ему возраст, а может, и неоднократные встречи с Темным Ангелом, и отсутствие страха перед чем бы то ни было.

— О, ты, кто владеет тропами лесными и всей сушей земной, Князь Земли, Охранитель Севера! — рука Камбера легла на плечо Райса, и тот почувствовал, как заструилась через него витальная энергия, перетекая к Ивейн. — Пред тобой предстают ныне слуги твои, Райс и Ивейн, и мои дорогие дети... — Камбер перевел взгляд на личико ребенка, — дабы посвятить сына своего, рожденного Целителем!

Свет неизменной любви Камбера словно следовал за Райсом и Ивейн, когда те, поклонившись, вновь подошли к Джебедии, чтобы замкнуть круг. После чего все собрались в центре комнаты, и Камбер, чья белая епитрахиль так и светилась в магическом поле, приступил к таинству крещения.

Райс передал сына Джорему и отступил в сторону, предоставив свершение этого обряда святым отцам. Часть сознания его готовилась к дальнейшему — ибо суть этого ночного бдения была еще впереди — другая же часть с бесстрастным интересом следила за происходящим. Ивейн присела на стул, он опустил руки ей на плечи, но был сейчас слишком сосредоточен на своих мыслях, чтобы испытывать к ней физическое влечение. Откинув голову, Ивейн прислонилась к его груди, однако он знал, что она чувствует, как он постепенно отдаляется от нее в ту область, что доступна только Целителю. Тем временем ее отец помазал головку ребенка елеем, коснулся его язычка солью, спрыснул водой и нарек ему имя Тиег Джорем, «...in nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, Amen»