Архив Андрея Ваджры - [42]

Идеально отлаженный механизм военной машины вермахта, созданной германским гением для разрушения и уничтожения, как гигантский каток с хрустом раздавил воинские части западных военных округов и советский аппарат государственного управления. Уверенность Гитлера в том, что антирусский коммунистический режим - это «колосс на глиняных ногах», который рухнет от первого же сильного удара, полностью оправдалась. Но при этом гений Гитлера не учёл той простой истины, что логика и холодный математический расчёт европейского ума не всегда действуют на Русской Земле. Фатальная ошибка фюрера германской нации состояла в том, что воевать он планировал с «советским режимом еврейских комиссаров», а в реальности столкнулся в смертельной схватке с пробудившейся Русью, со всей мощью Русского Народа (малорусами, великорусами и белорусами). И уж тем более он не мог предположить, что плечом к плечу с русскими на защиту страны встанут все народы Советского Союза.

Не верил Гитлер, что русские будут драться за мифический коммунизм, советский режим с его кровавыми репрессиями и грузинского тирана в Кремле. И правильно делал, что не верил. Но не за это дрался народ! Не смог немецкий фюрер, как и многие европейцы до и после него, увидеть за тонкой, искусственной, европеизированной оболочкой коммунистической идеологии и СССР, дремлющую Русь во всей своей могучей, полудикой и непреодолимой силе. И когда вошли в плоть Русской Земли траки первых немецких танков, когда начали рвать её первые немецкие бомбы, из-под рухнувшего советского режима и развалившейся Красной Армии восстал гигантский, всёсокрушающий колосс Руси, дабы без следа поглотить очередное иноземное нашествие!

Не за коммунизм дрался русский солдат, не за советскую власть, многим ненавистную, а за РОДИНУ, то есть за Землю Русскую, за Веру, за сверхценности, с рождения заложенные в душу каждого русского человека, без которой его физическое существование становится немыслимым. И когда не стало Советской власти, с её идеологией и репрессивным аппаратом принуждения, когда под ударами распалась Красная Армия, когда для многих поражение СССР казалось неизбежным, а мощь завоевателей непреодолимой, каждый русский человек, который не смирился, который не потерял веру в себя и волю к борьбе, начал личную войну. Так поднялась гигантская дубина поистине народной войны без правил и условностей. Русь, как некая природная стихия, поглощала захватчиков белорусскими болотами и полесскими лесами, а затем встретила немецкие танки лютым морозом и непроходимыми сугробами на подступах к одной из своих древних столиц. Сама Русская Земля, словно живое существо, сопротивлялась всей своей дикой, необузданной мощью иноземному вторжению. И потерялась немецкая армия на русских просторах. Стала буксовать в русской крови и ненависти к захватчикам. Начал сбоить от перегрузки её чётко работающий немецкий механизм. И каждый, кто дрался с врагом на малорусской и белорусской земле, знал, что забирая силу и время у захватчика, даёт возможность на востоке собрать в единый кулак все силы страны для ответного сокрушительного удара. Каждый, кто умирал, стиснув зубы в неравной схватке на западных рубежах Руси, знал, что рано или поздно из Великороссии придёт помощь, что там формируются русские дивизии, которые дойдут до Берлина. И героическая смерть их была не напрасной! Пройдя сквозь Белую и Малую Русь, немецкие танковые клинки потеряли силу смертельного удара, не достигнув Москвы, а потом сломались об Сталинградскую цитадель. Это было начало гибели немецкого нашествия.

Это парадоксально, но тогда, в страшном 1941 году, из лопнувшей, искусственной оболочки СССР восстала древняя Русь во всей своей устрашающей силе! И православный грузин, волею судьбы оказавшийся на русском троне, после бессонных ночей, после страха и уныния, своей кавказской интуицией осознал то, к чему надо взывать в столь грозный час, как надо обратиться к простому народу. И ни к революции, ни к партии, ни к Ленину, ни к коммунистическим идеалам он обратился. Отнюдь. Обратился он к тем глубинным, архитепическим ценностям, которые в своём единении создавали в русском коллективном бессознательном образ Руси. К Братьям и Сёстрам он обратился, к таким же, как и он, православным людям, к наследникам Руси.

Именно тогда, в 41-ом, с Православной церкви был снят государственный прессинг и по всей стране стали открываться церкви, в которых денно и нощно священники и прихожане молились за победу русского оружия, а чудотворные иконы загружались на бомбардировщики, которые потом барражировали вдоль позиций Красной армии в самые критические моменты войны. Именно тогда, советская пропаганда обратилась не к революционному прошлому, а к древним символам, ценностям и героям Руси, то есть к образу действительной Родины, живущему в сердце каждого русского человека. Именно тогда старый грузин и идейный большевик путём внутренней духовной метаморфозы, превратился в русского человека, более того, в Русского Православного Царя, с именем которого на устах поднимался из окопов под вражеские пули Русский Солдат. И не зря 24 мая 1945 года, он произнёс тост, именно за здравие Русского Народа, «наиболее выдающейся нации из всех наций, входящих в состав Советского Союза».