Архитектура сюжета - [41]

Шрифт
Интервал

, центральный переломный пункт, период активных действий персонажа, кульминация и развязка. Существует причина, почему структура произведения так важна, и кроется она в том простом факте, что структура обеспечивает развитие персонажа и конфликта, вызывающее отклик на уровне рассудка и эмоций.

В то же время более развернутый ответ (который может привести к неверным умозаключениям) будет таким: не все авторы успешных книг при их создании сознательно использовали структуру. По своей сути структура произведения глубоко интуитивна. Большинство читателей о ней и не догадываются; зато им прекрасно известно то чувство, когда книга не понравилась – потому что с ее структурой что-то не так. То же относится и к писателям. Многие из них творят, ничего не зная о структуре, и их произведения имеют успех, потому что они интуитивно придерживаются правил формирования структуры, даже не подозревая об этом.

И все же если речь идет о сознательном отступлении от структуры, то это погружение в мутные и опасные воды. Правила литературного творчества созданы, чтобы их нарушать – но при условии, что мы способны делать это безукоризненно.


Зависит ли структура от жанра произведения?

Принципы организации повествования одинаковы для всех жанров. Вне зависимости от того, над историей какого типа вы работаете, расположение основных сюжетных точек (на отметках 25 %, 50 % и 75 %) и наличие трех актов остаются неизменными. При этом баланс конфликта в рамках этих параметров – и даже в произведениях одного жанра – может варьироваться. Хорошая история есть хорошая история, к какому бы жанру она ни относилась, но всегда важно понимать специфические тенденции каждого жанра.

В некоторых историях события бурно развиваются уже в первой четверти (эпическое фэнтези Джима Батчера «Фурии Кальдерона»); другие переходят к активному действию только в середине (триллер «Парк Юрского периода» Майкла Крайтона); третьи не наращивают темп вплоть до кульминации («Великий Гэтсби» Ф. Скотта Фицджеральда). Хотя порой это в равной степени зависит и от конкретной истории, и от жанра, важно целенаправленно изучать произведения выбранного вами жанра. Читайте много и вдумчиво, обращайте внимание на основные моменты в структуре и на то, как они работают.


Куда лучше вставлять ретроспективные сцены?

Хотя связанные с ретроспективой развороты и виражи могут вносить некоторую путаницу в хронологический порядок повествования, в целом они не оказывают никакого влияния на его структуру. За исключением случая, когда провоцирующее событие имеет место до начала самой истории, а затем к нему делают ретроспективную отсылку, при размещении ретроспективных сцен в истории к ним следует подходить точно так же, как и к любым другим сценам. Ретроспектива иногда может представлять одну из основных сюжетных точек, но только если акт воспоминания героя о событии изменяет его поведение в истории, подталкивает его к решительному поступку, влекущему за собой сюжетный поворот.


Если я решу, что моей истории необходимы предисловие и послесловие, то как их вписать в структуру?

Мы часто рассматриваем предисловия и послесловия как нечто отдельное от самой истории, но для того, чтобы они работали, их не только можно, но и нужно встроить в основную структуру произведения. Понять, какую роль играет предисловие и послесловие в общей структуре истории, довольно просто. Для этого забудьте их названия и представьте, что это всего лишь первая и последняя главы. Следовательно, предисловие должно как минимум иметь все свойства крючка, а послесловие – работать как развязка.


Отличается ли структура книги, являющейся частью серии, от структуры внецикловой книги?

Каждая книга серии должна строиться в соответствии с правилами формирования структуры, как если бы она представляла собой независимое произведение. И все же книга из серии дает чуть больше свободы в развязке. Кульминация в любом случае должна нести весомый результат и, как правило, хотя бы частичную победу (вспомните фильм «Империя наносит ответный удар»), но на многие незакрытые вопросы и побочные сюжетные линии можно пока закрыть глаза, поскольку впереди ждут следующие книги серии, в которых вы сможете все уладить.

В зависимости от жанра и от конкретной истории первые книги серии вы, вероятно, будете заканчивать небольшой победой главного героя над антагонистом (в «Голодных играх» Китнисс одерживает победу над президентом Сноу, но не ниспровергает его) или дадите им возможность одолеть менее значимого врага в качестве первой ступеньки к покорению главного соперника (в романе Брендона Сандерсона «Рожденный туманом» Вин побеждает Вседержителя и в результате в следующих книгах обнаруживает еще более могущественное зло – Бездну).

Что касается того, какие сюжетные линии можно спокойно оставить незавершенными, однозначный ответ на этот вопрос дать сложно, поскольку это в большой степени зависит от самой истории. Как правило, следует закрыть все, что относится к главному конфликту сюжетной арки. Все остальное можно со спокойной совестью перенести в следующие книги. Особенно отношения между героями – зачастую они достигают своего апогея лишь в финальной книге. Главное – не забывать о незавершенных сюжетных линиях, чтобы в дальнейшем они не застопорились.


Еще от автора Кэти Мари Уэйланд
Создание арки персонажа

Писательница Кэти Мари (К.М.) Уэйланд известна не только своими популярными романами, но и пособиями по литературному мастерству. Лауреат престижных премий, она прекрасно чувствует динамику текста и знает, как заставить читателя сопереживать героям и следить за развитием сюжета. Свою новую книгу она посвятила теме разработки арок персонажей. Почему именно арка персонажа? Потому что, если ваш герой на протяжении всей истории никак не меняется, не развивается и ничему не учится, а топчется на одном месте, он никому не интересен.


Рекомендуем почитать
Гоголь и географическое воображение романтизма

В 1831 году состоялась первая публикация статьи Н. В. Гоголя «Несколько мыслей о преподавании детям географии». Поднятая в ней тема много значила для автора «Мертвых душ» – известно, что он задумывал написать целую книгу о географии России. Подробные географические описания, выдержанные в духе научных трудов первой половины XIX века, встречаются и в художественных произведениях Гоголя. Именно на годы жизни писателя пришлось зарождение географии как науки, причем она подпитывалась идеями немецкого романтизма, а ее методология строилась по образцам художественного пейзажа.


Мандельштам, Блок и границы мифопоэтического символизма

Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.


Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.