Архитектура сюжета - [32]

Шрифт
Интервал

Этот прием – не что иное, как сокращение сцен и глав в финальной четверти истории. Таким образом достигается ощущение стремительности и напряженного ожидания: повествование переключается с одного события на другое, отображая важные действия персонажей, переплетая их и направляя в место неизбежной встречи в конце книги.

Более короткие сцены, которые, в свою очередь, состоят из более кратких абзацев и предложений, вовлекают читателей в безумную финальную гонку. Как и ко всему, что касается литературного творчества, к использованию этой техники следует подходить с осторожностью. Не форсируйте события. Обязательно следите за тем, чтобы переход от сцены к сцене происходил естественно и чем ближе концу, тем быстрее.

Кульминация – тот момент, когда настает пора подключать «тяжелую артиллерию». Это череда сцен, от которых у читателей захватывает дух. Подумайте как следует и выдайте что-то совершенно грандиозное и зрелищное. Почему бы вместо обычной драки герою не вступить в рукопашную на крыше мчащегося поезда? Или вместо обычного объяснения в любви не сделать это во время инаугурации президента?

Разумеется, не следует терять связь с реальностью или ударяться в мелодраму. Драма подразумевает такое качество события, которое заставляет волноваться, держит в напряжении и вызывает чувство сопереживания. Когда главный герой из-за девушки бьет лучшего друга, это драма. Когда героиня врезается сзади в полицейский автомобиль, это тоже драма. Когда через 9,87 секунды планете придет конец, а герой должен придумать гениальный план и спасти человечество – что это, если не драма? Но, каким бы замечательным другом всех писателей ни казалась драма, есть у нее и темная сторона.

Любому автору меньше всего хочется, чтобы на его произведение навесили ярлык мелодрамы. Если такое происходит, значит, история перешла границы правдоподобности в плане конфликта и напряжения и скатилась в сторону психоза и истерик. В стремлении завладеть вниманием читателей с помощью разумной доли драматизма мы иногда переусердствуем и, не осознавая этого, создаем мелодраматический эффект.

Порой этим грешат даже лучшие из авторов. Первая глава романтической истории о пиратах «Французова бухта» (Frenchman’s Creek) Дафны Дюморье изобилует велеречивыми и напыщенными фразами, повествование ведется в отстраненном тоне и напоминает зачитывание судебного приказа XVIII века. Дюморье в силу ее высокого писательского авторитета это, возможно, и позволительно, чего определенно не скажешь обо всех нас.

При передаче взвинченного состояния и эмоций, таких как гнев и горе, крайне важна способность тонко различать нюансы. Взгляните на самые напряженные пассажи в своей кульминации. Если хоть один из них звучит наигранно, сделайте себе одолжение и немного понизьте тон.

Насколько и в каких местах автору стоит добавить драматизма, зависит от того, какую историю и в каком жанре он пишет. Главное – сосредоточиться на том, чтобы подвести историю и основной конфликт к предполагаемому моменту неизбежной развязки так, чтобы исполнились все обещания, данные читателю в книге.

Примеры из кино и литературы

Чем же отличается кульминация в выбранных нами для примера книгах и фильмах? Причина, по которой эти четыре истории достигли своей популярности, в основном заключается в том, что в них безупречно соблюдены все принципы хорошей кульминации.

● «Гордость и предубеждение». Как и в большинстве романтических историй, кульминация этого классического романа наступает в момент, когда два главных героя встречаются, признаются в любви и решаются на длительные отношения. После того как Дарси любезно устраняет неприятности, связанные с бегством Лидии с Уикхемом, и помогает воссоединить Бингли и Джейн, они с Элизабет наконец идут вдвоем на прогулку, во время которой им предоставляется возможность уладить возникшие между ними ранее недоразумения, повиниться друг перед другом и наладить отношения.

● «Эта замечательная жизнь». Использовав полученную в качестве «подарка» способность видеть, каким мир был бы без него, Джордж бежит обратно к мосту и страстно молится: «Я хочу снова быть живым!» В этот момент наступает его прозрение и происходит своего рода ложная кульминация. Этим завершается история о жизни без Джорджа (у которой есть свой собственный мини-сюжет и структура), и наступает настоящая кульминация, когда весь городок приходит на помощь и собирает недостающие восемь тысяч долларов, чтобы Джорджа не арестовали.

● «Игра Эндера». По окончании Боевой школы Эндер и его команда участвуют в череде сражений, которые они принимают за продолжение моделирующих боевые действия игр, призванных подготовить их к тому дню, когда придется лицом к лицу столкнуться с жукерами. Когда Эндер уже доведен до предела физически и эмоционально, наступает кульминация: он принимает решение нарушить то, что считает правилами. Он дает волю своей неудержимой агрессии и уничтожает врага, а затем узнает, что это была вовсе не симуляция: он командовал реальными войсками, которые сражались с жукерами.

● «Хозяин морей: На краю земли». Кульминационное сражение между «Внезапным» и «Ахероном» занимает значительную часть третьего акта, но даже продолжительная череда событий в кульминации должна вести к единой точке накала. В данном случае кульминационный момент наступает, когда Джек входит в операционную «Ахерона» и обнаруживает, что капитан французов – враг, которого он так долго преследовал, – мертв. Он забирает саблю капитана у корабельного врача и торжествует победу.


Еще от автора Кэти Мари Уэйланд
Создание арки персонажа

Писательница Кэти Мари (К.М.) Уэйланд известна не только своими популярными романами, но и пособиями по литературному мастерству. Лауреат престижных премий, она прекрасно чувствует динамику текста и знает, как заставить читателя сопереживать героям и следить за развитием сюжета. Свою новую книгу она посвятила теме разработки арок персонажей. Почему именно арка персонажа? Потому что, если ваш герой на протяжении всей истории никак не меняется, не развивается и ничему не учится, а топчется на одном месте, он никому не интересен.


Рекомендуем почитать
Гоголь и географическое воображение романтизма

В 1831 году состоялась первая публикация статьи Н. В. Гоголя «Несколько мыслей о преподавании детям географии». Поднятая в ней тема много значила для автора «Мертвых душ» – известно, что он задумывал написать целую книгу о географии России. Подробные географические описания, выдержанные в духе научных трудов первой половины XIX века, встречаются и в художественных произведениях Гоголя. Именно на годы жизни писателя пришлось зарождение географии как науки, причем она подпитывалась идеями немецкого романтизма, а ее методология строилась по образцам художественного пейзажа.


Мандельштам, Блок и границы мифопоэтического символизма

Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.


Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.