Архитектор Сталина: документальная повесть - [48]
И еще одна странная, необъяснимая утрата: с фасада санатория кем-то была снята памятная доска, надпись на которой сообщала, что ансамбль санатория сооружен талантливым зодчим М. И. Мержановым.
Больше всех пострадали от перестроек здания, спроектированные Мержановым для Сталина. Оценив их положительно, Сталин, тем не менее, вскоре отдал команду переделать понравившиеся дачи. Как уже говорилось раньше, изменилась и Ближняя. «Сейчас дом стоит неузнаваемым, — огорченно констатирует Светлана Аллилуева. — Его много раз перестраивали, по плану отца. Должно быть, он просто не находил себе покоя, потому что так случалось каждый раз: куда бы он ни приезжал отдыхать на юг, к следующему сезону дом перестраивался. То ему не хватало солнца, то нужна была тенистая терраса; если был один этаж — пристраивался другой, а если их было два — то один сносился».
Надо сказать, что художественного вкуса у вождя не было. (Может быть, отсюда и его поражавший всех аскетизм: он не отказывался сознательно от жизненных благ и красивых предметов, а просто не видел разницы между дорогим и дешевым, изысканно красивым и примитивно безвкусным.) Не было у него и художественной подготовки, что отмечает с огорчением и жалостью его дочь в своей книге.
Как-то они поездом возвращались с Кавказа в Москву. Она у себя в купе листала журнал «Искусство». Вошел Сталин. «Что это?» — спросил он. Это был Репин, рисунки, этюды. «А я этого никогда не видел…» — сказал он с такой грустью в голосе…
Дочь связала эту грусть исключительно с высоким положением, отстраняющим вождя от простых человеческих радостей, таких, как, например, посещение Третьяковки. Почему-то не подумала, что он мог вспомнить о своем полунищем детстве, полной лишений юности и опечалиться оттого, что упущенного в те годы так и не сумел наверстать, даже став лидером первого в мире социалистического государства.
Она забыла о том, что ей-то художественный вкус и любовь к изобразительному искусству прививались с детства. Формировали их и величавая красота древнего Московского Кремля, где находилась городская квартира Сталина, и специальные учителя, и окончившая гимназию в Петербурге мать, и тот же Мержанов, ненавязчиво, исподволь, едва ли подозревая об этом. А дочь вождя с малых лет окружали созданные им реконструированные по его проектам здания, органически сочетающиеся с миром растений и ландшафтом, как в Подмосковье, так и на Кавказе.
Упустила она из виду и природную предрасположенность людей к тому или иному роду деятельности, о которой потом и сама же писала, а потому, посетив отца месяца за два до его смерти, была неприятно поражена тем, как украсил он, по собственному вкусу, интерьер Ближней дачи: «…на стенах комнат и зала были развешены увеличенные фотографии детей, кажется, из журналов: мальчик на лыжах, девочка поит козленка из рожка молоком, дети под вишней, еще что-то… В большом зале появилась целая галерея рисунков (репродукций, не подлинников) художника Яр-Кравченко, изображавших советских писателей: тут были Горький, Шолохов, не помню, кто еще. Тут же висела в рамке, под стеклом репродукция репинского „Ответа запорожцев султану“; отец обожал эту вещь и очень любил повторять кому угодно непристойный текст этого самого ответа… Повыше на стене портрет Ленина, тоже не из самых удачных. Все это было для меня абсолютно непривычно и странно — отец вообще никогда не любил картин и фотографий».
И вот такой, лишенный художественного вкуса и равнодушный к цвету человек (фотографии в это время были черно-белыми) раз за разом отдает распоряжение — переделать новостройку, и удержу ему нет: никто перечить не осмелится.
Поменял свой облик и дом-символ близ Мацесты. До 1950 года он сохранял первоначальную п-образную форму, открывавшую доступ к нему целебному черноморскому воздуху. Но поступило указание сделать с открытой стороны пристройку — главный фасад с воротами, так, чтобы образовался внутренний дворик — курдонер.
Реконструкцию следовало осуществить в короткий срок, так как на дачу в следующем году намеревался приехать Сталин. Работать, естественно, сразу же стали интенсивно, без раскачки и перекуров. Со строительства Сочинского санатория МГБ, который возводили по проекту Мержанова и под его авторским надзором, была снята часть рабочих и инженерно-технического персонала и направлена на объект «Пихта», так стала называться в строительных документах дача Сталина.
Казалось бы, не должно было возникнуть в работе никаких препятствий: специалистов достаточно, материалы есть и задание простое — воздвигнуть пристройку параллельно существующему фасаду. Но развернувшееся было строительство неожиданно уперлось… в дерево, в пальму. Ее любил и лелеял вождь. Она росла на месте будущей пристройки. Срубить ее, пересадить никто не решался.
Реконструкцией дачи руководил московский архитектор Алексей Иванович Печенкин, давний знакомый Мержанова, и должен был найти какой-то выход из сложившейся ситуации так, «чтобы волки были сыты и овцы целы».
Помогали ему решать эту курьезную головоломку, которая могла обернуться большой неприятностью, главный инженер строительной конторы военно-строительного отряда Е. З. Коробанов, сотрудник проектно-сметного подразделения В. Г. Шашков, геодезист Н. Я. Королев. Возможно, Печенкин обращался за помощью к Мержанову.
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.