Архитектор Сталина: документальная повесть - [30]

В частности эти статьи гласили:

58–1а: «Измена родине, т. е. действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу. Караются высшей мерой уголовного наказания — расстрелом с конфискацией всего имущества».

Статья 19 предполагала «покушение на какое-либо преступление, а равно и приготовительные к преступлению действия, выражающиеся в приискании или приспособлении орудий, средств и создании условий преступления…».

58–8: «Совершение террористических актов, направленных против представителей Советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций, и участие в выполнении таких актов, хотя бы и лицами, не принадлежащими к контрреволюционной организации…».

Статья 17 разъясняла, что «меры социальной защиты судебно-исправительного характера подлежат применению одинаково как в отношении лиц, совершивших преступление — исполнителей, так и их соучастников — подстрекателей и пособников».

58–10 часть 2-я: «Пропаганда или агитация, содержащие призывы к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений… а равно распространение, или изготовление, или хранение литературы того же содержания…

Те же действия при массовых волнениях или с использованием религиозных или национальных предрассудков масс, или в военной обстановке, или в местностях, объявленных на военном положении…».

58–11 «Всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению предусмотренных в настоящей главе преступлений, а равно участие в организации, образованной для подготовки или совершения одного из преступлений, предусмотренных настоящей главой…».

Серьезнейшие обвинения! Оставалось только удивляться, почему обвиняемый еще жив.

Абакумов внимательно прочитал обвинительное заключение, которое гласило: «Расследованием было установлено, что Мержанов М. И. в 1919 г. добровольно служил в белой армии. В 1924 году установил связь с… Парфиановичем Н. Н. и бывшим зам. главного врача санатория „Крепость“ Зиаловым И. В. (умер).

На происходящих в то время сборищах Мержанов М. И. и Парфианович Н. Н. разделяли резкие антисоветские взгляды Зиалова и приходили к общему мнению о необходимости свержения советского строя и создания буржуазного государства.

В 1931 году после переезда из Кисловодска в Москву Мержанов, являясь главным архитектором ЦИК СССР, установил антисоветскую связь с участниками право-троцкистской террористической группы Равдиным Е. И., бывшим заместителем начальника хозяйственного Управления ЦИК СССР, и Панфиловым М. Г., бывшим начальником Строительного отдела того же Управления (оба осуждены к В. М. Н.). Последние на следствии в 1938 году показали, что предполагали использовать Мержанова для свершения террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства.

С началом Отечественной войны Мержанов М. И. восстановил в Москве антисоветскую связь с Парфиановичем Н. Н. и 6 октября 1941 года сговорился с последним не эвакуироваться из Москвы в расчете на захват в ближайшее время города германскими войсками и сотрудничество с немцами. Мержанов и Парфианович Н. Н. намеревались открыть при немцах частную контору. В присутствии Парфиановича Н. Н. и антисоветски настроенных Парфианович Валентины Андреевны и немки Партус Эрны Петровны Мержанов неоднократно высказывался с приходом в Москву немцев принять личное участие в истреблении советского и партийного актива.

Расследованием по делу установлено, что Мержанов и его жена Мержанова Е. Э. предполагали установить связь с германскими оккупационными войсками при посредстве состоявшей у них на службе в качестве домашней работницы, резко враждебно настроенной против советской власти, немки Партус Э. П.

Как установлено следствием, Партус поддерживала антисоветскую связь не только с Мержановым М. И., но также с Мержановой Е. Э. и Парфианович В. А., в октябре 1941 года пыталась привлечь последнюю к организационной антисоветской работе.

Будучи в 1920 году студентом Кубанского политехнического института в г. Краснодаре, Мержанов группировал вокруг себя враждебных Советской власти лиц, среди которых высказывался против мероприятий партии и советского правительства.

В Москве Мержанов по антисоветской работе был связан с участниками право-троцкистской организации — Равдиным, Панфиловым, которые намечали использовать его для свершения террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства.

В предъявленном обвинении Мержанов М. И. виновным себя признал, однако отрицает свою причастность к антисоветской право-троцкистской террористической группе».

Обвинительное заключение было утверждено для особого совещания 27 февраля 1944 года.

Имея большой опыт оперативной и следственной работы, министр госбезопасности обратил внимание на отсутствие доказательств обвинения Мержанова, на то, что подготовка архитектора к совершению измены Родине в обвинительном заключении изложена необоснованно. Абакумов знал, что в Союзе архитекторов СССР была хорошо известна роль Мержанова как активного участника обороны Москвы. Несостоятельным оказалось и обвинение его в подготовке террористического акта в отношении руководителей коммунистической партии и государства: готовиться к этому у него не было необходимости, ибо он постоянно общался с этими людьми.