Аргонавт - [64]
Так, оставаясь один на один с собой и городом, я и стал тем, кто я есть.
По ступенькам вниз. Парк, фонтан. Все было другим. Но мне не жаль. Пусть течет, пусть изменяется. Баскетбольный щит. Выцветший. Ржавое кольцо. Сколько часов я тут убил? В дождь на подоконнике читал «Барьер трех минут». Некоторые капли падали в книгу. Сколько книг я тут прочел – страшно подумать. Лучше книги, чем кривляться.
Два алкоголика распивают бутылку. Косят. На меня? Третий пошатывается за кустами. Один прочищает горло. Хрипит – suitsu – кажется.
– Нет, не курю.
Алкаш противно махнул рукой, мол, что с тебя взять. Сплюнул. Кретин. Что с них взять? Конченые. В кустах падает. Как бревно. Kurrrat! В свое дерьмо. Лицом в ветки. Туда вам и дорога. Эти смеются. Oh sa raisk! Потеха. Человек на скамейке сворачивает газету. Уходит. Прекрасно. На его место. Закрыть глаза. Вытянуть ноги. Вода журчит. Бульвар рычит. Suitsu, блядь. Одиннадцать лет как бросил. «Роттманс». Последняя сигарета была «Роттманс». Сущий галлюциноген. Успокаивает только одна мысль: это было даже не в прошлой жизни. Если б мать хотела просто уйти куда-нибудь, а не в церковь свечки ставить. Любой другой предлог, человеческий, разве ж я б злился… мне и отцовы приступы было бы легче выносить. В моем состоянии. Им до меня нет дела. Особенно мать. Заведет шарманку: «Что с нами будет…» Теперь-то что? Ну, хуже некуда! Всегда придумывает что-нибудь: церковь, подруги, могилки… Как мне вас выносить? А сестра – то пасха, то турецкие танцы, хор Турецкого или курс художественного дефиле, Александр Васильев… Лепс, Шуфутинский, Савва Шнеерсон… Кажется, она с катушек съедет раньше матери. Интеллигентик ее уже бросил. Чем живет? Odnoklassniki. Так быстро скатиться в омут. Кажется, Крым для таких стал чем-то вроде естественного стероида, который ускоряет и усиливает психотические расстройства. Крым наш! – и моментальное отупение. А если наследственно? И все мы. Независимо от политических взглядов и вкуса. Вслед за отцом, как вагоны за паровозом. В кювет. Неужели и я буду вести дневник давления и счет каждой таблеточке? Для него это единственный смысл в жизни: доза – замер, доза – замер. Почти как станции. Сколько времени до следующей станции? Ну, что у нас следующее? Я поел? Я покакал? Когда таблетки? А потом что я там следующее – ем или какаю? Давление замерили? Сколько там у меня? А у тебя? Лиза, сколько у тебя? И мне хотели измерить. Сестра далась. Я – ни в какую! Таблетки, кал, жрачка, таблетки, жрачка, кал. Простая схема. Он подгоняет: не пора ли принимать лекарство?! Точно гайки закручивает. Давай, Лиза! Мерить! Не пора ли мерить? Сам практически зомби, но никогда ничего не забывает. Всех довел до ручки своей пунктуальностью. Давай быстрей, что там следующее? Даже с духами перестал разговаривать. Раньше приходили к нему бесенята, усаживались на поручень койки, летали, как эльфы, назойливые, он их отгонял, как горячечный, беседы вел, пел им песенки. Но вот и они перестали наведываться. Не до них ему. Жрачка, таблетки, кал. Сон, жрачка, таблетки. Мерить! Такой жесткий круг. И он сужается. Хватит, хватит о нем. Все дохнут. Вон, в спортхолле Пылва нестарый еще оператор канала «Калев Спорт» на отборочном матче чемпионата мира по гандболу (Эстония vs Украина) вдруг плюхнулся прямо подле камеры, как столб подпиленный! Грешно смеяться, но была в сети смешная фотка: он лежит, а рядом мальчик маленький (наверное, подающий мячи) с ужасом и любопытством на него смотрит. Упал – кома. Или – конвульсии, пена изо рта… Бррр. Вот это самое ужасное: когда на тебя смотрят. Но это несколько секунд. Потом мрак, и все. Наплевать.
Те двое достали из кустов третьего. Плетутся сюда. Лебедь, рак, щука. Подсесть хотят. Денег стрельнуть. Надо валить.
Он встает. Идет. Ему в спину рычат – hei, kuuled vöi? Не тут-то было. Ищите дурака.
Прибавляет шагу.
А это что, бюст Достоевскому поставили? Не здесь ли отловили менты нерадивого алкаша Корчагина, поэтишку? Судя по описанию, здесь. Мочился у памятника Д. За член из кустов на свет божий выудили, как креветку, – штраф, получите и распишитесь! Спекулянт, додумался жаловаться в своем ЖЖ. Тянул, не выплачивал. Так ему сверху еще впаяли. Ныл и жался. Попался наконец-то. Теперь капитально. Никаких апелляций, амнистий, конец, от звонка до звонка. Поделом. Три года. Реальный срок. Наконец-то. Иконы наверняка. Примелькался. Так бывает с каждым зайцем – однажды в автобус вошел контролер. И тебя повязали. За все про все три года. За все те сумки, которые он просил не в службу, а в дружбу перевезти. За «Крым наш!», за все. За то, что шастал по квартирам старух, втирался к ним с разговорами о прошлом, а сам их полки с книгами глазами поедал, а потом шептал пьяно на лестничной площадке: я бы ее грохнул за эти книги, подсыпал бы снотворное, угар в печке сделал, угорела, угорела… Как он жалел, что не успел к старой учительнице на похороны: как не повезло, не успел, у нее там столько книг, хоть бы десяточек прихватил, эх, не успел, не срослось блин… И за такую вошь они переживают. Они. Те, кто имеет наглость называть себя прогрессивной русской молодежью Эстонии! Ха-ха. Устроили стену плача по нему в фейсбуке. Каждого, кто туда записался, я занес в мой персональный черный список. Пусть плачут, восхваляют, поклоняются ему как мученику-диссиденту, концерт в поддержку – тьфу! На встречу с Пусси Райот они запасались зеленкой, а в поддержку этакой гниды – концерт! Вот она, перверсия русского мышления. Вот он, русский человек. Во всей своей красе. Медвежий угол, медвежий угол. И надо же, они родились и выросли в Европе, и все равно – медвежий угол. Не Заполярье, не Мценск, не Томск – медвежий угол в голове русского человека. В голове каждого. Выдавливать из себя его – единственно достойное занятие. А они… в меня же первого камни бросают. Не отступлю. Как Джет Блэк говорит: I’ll keep on bashing till the end
Герои плутовского романа Андрея Иванова, индус Хануман и русский эстонец Юдж, живут нелегально в Дании и мечтают поехать на Лолланд – датскую Ибицу, где свобода, девочки и трава. А пока ютятся в лагере для беженцев, втридорога продают продукты, найденные на помойке, взламывают телефонные коды и изображают русских мафиози… Но ловко обманывая других, они сами постоянно попадают впросак, и ясно, что путешествие на Лолланд никогда не закончится.Роман вошел в шортлист премии «РУССКИЙ БУКЕР».
Сборник «Копенгага» — это галерея портретов. Русский художник, который никак не может приступить к работе над своими картинами; музыкант-гомосексуалист играет в барах и пьет до невменяемости; старый священник, одержимый религиозным проектом; беженцы, хиппи, маргиналы… Каждый из них заперт в комнате своего отдельного одиночества. Невероятные проделки героев новелл можно сравнить с шалостями детей, которых бросили, толком не объяснив зачем дана жизнь; и чем абсурдней их поступки, тем явственней опустошительное отчаяние, которое толкает их на это.Как и роман «Путешествие Ханумана на Лолланд», сборник написан в жанре псевдоавтобиографии и связан с романом не только сквозными персонажами — Хануман, Непалино, Михаил Потапов, но и мотивом нелегального проживания, который в романе «Зола» обретает поэтико-метафизическое значение.«…вселенная создается ежесекундно, рождается здесь и сейчас, и никогда не умирает; бесконечность воссоздает себя волевым усилием, обращая мгновение бытия в вечность.
Эксцентричный – причудливый – странный. «Бизар» (англ). Новый роман Андрея Иванова – строчка лонг-листа «НацБеста» еще до выхода «в свет».Абсолютно русский роман совсем с иной (не русской) географией. «Бизар» – современный вариант горьковского «На дне», только с другой глубиной погружения. Погружения в реальность Европы, которой как бы нет. Герои романа – маргиналы и юродивые, совсем не святые поселенцы европейского лагеря для нелегалов. Люди, которых нет, ни с одной, ни с другой стороны границы. Заграничье для них везде.
Новая книга Андрея Иванова погружает читателя в послевоенный Париж, в мир русской эмиграции. Сопротивление и коллаборационисты, знаменитые философы и художники, разведка и убийства… Но перед нами не историческое повествование. Это роман, такой же, как «Роман с кокаином», «Дар» или «Улисс» (только русский), рассказывающий о неизбежности трагического выбора, любви, ненависти – о вопросах, которые волнуют во все времена.
«Это роман об иллюзиях, идеалах, отчаянии, это рыцарский роман, но в сервантесовском понимании рыцарства», – так определяет свою книгу автор, чья проза по-новому открывает для нас мир русской эмиграции. В его новом романе показана повседневная жизнь русскоязычных эстонцев, оказавшихся в сновидческом пространстве между двумя странами и временами: героическим контркультурным прошлым и труднопостигаемом настоящим. Бесконечная вереница опасных приключений и событий, в которые автор вовлекает своих героев, превращает роман в широкую художественную панораму, иногда напоминающую брейгелевские полотна.
Харбинские мотыльки — это 20 лет жизни художника Бориса Реброва, который вместе с армией Юденича семнадцатилетним юношей покидает Россию. По пути в Ревель он теряет семью, пытается найти себя в чужой стране, работает в фотоателье, ведет дневник, пишет картины и незаметно оказывается вовлеченным в деятельность русской фашистской партии.
ОЛЛИ (ВЯЙНО АЛЬБЕРТ НУОРТЕВА) — OLLI (VAJNO ALBERT NUORTEVA) (1889–1967).Финский писатель. Имя Олли широко известно в Скандинавских странах как автора многочисленных коротких рассказов, фельетонов и юморесок. Был редактором ряда газет и периодических изданий, составителем сборников пьес и фельетонов. В 1960 г. ему присуждена почетная премия Финского культурного фонда.Публикуемый рассказ взят из первого тома избранных произведений Олли («Valitut Tekoset». Helsinki, Otava, 1964).
ОЛЛИ (ВЯЙНО АЛЬБЕРТ НУОРТЕВА) — OLLI (VAJNO ALBERT NUORTEVA) (1889–1967).Финский писатель. Имя Олли широко известно в Скандинавских странах как автора многочисленных коротких рассказов, фельетонов и юморесок. Был редактором ряда газет и периодических изданий, составителем сборников пьес и фельетонов. В 1960 г. ему присуждена почетная премия Финского культурного фонда.Публикуемый рассказ взят из первого тома избранных произведений Олли («Valitut Tekoset». Helsinki, Otava, 1964).
ЮХА МАННЕРКОРПИ — JUHA MANNERKORPI (род. в. 1928 г.).Финский поэт и прозаик, доктор философских наук. Автор сборников стихов «Тропа фонарей» («Lyhtypolku», 1946), «Ужин под стеклянным колпаком» («Ehtoollinen lasikellossa», 1947), сборника пьес «Чертов кулак» («Pirunnyrkki», 1952), романов «Грызуны» («Jyrsijat», 1958), «Лодка отправляется» («Vene lahdossa», 1961), «Отпечаток» («Jalkikuva», 1965).Рассказ «Мартышка» взят из сборника «Пила» («Sirkkeli». Helsinki, Otava, 1956).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ф. Дюрренматт — классик швейцарской литературы (род. В 1921 г.), выдающийся художник слова, один из крупнейших драматургов XX века. Его комедии и детективные романы известны широкому кругу советских читателей.В своих романах, повестях и рассказах он тяготеет к притчево-философскому осмыслению мира, к беспощадно точному анализу его состояния.
Памфлет раскрывает одну из запретных страниц жизни советской молодежной суперэлиты — студентов Института международных отношений. Герой памфлета проходит путь от невинного лукавства — через ловушки институтской политической жандармерии — до полной потери моральных критериев… Автор рисует теневые стороны жизни советских дипломатов, посольских колоний, спекуляцию, склоки, интриги, доносы. Развенчивает миф о социальной справедливости в СССР и равенстве перед законом. Разоблачает лицемерие, коррупцию и двойную мораль в высших эшелонах партгосаппарата.
Новый роман Марины Москвиной – автора «Романа с Луной», финалиста премии «Ясная Поляна», лауреата Международного Почетного диплома IBBY – словно сундук главного героя, полон достоверных документов, любовных писем и семейных преданий. Войны и революция, Москва, старый Витебск, бродячие музыканты, Крымская эпопея, авантюристы всех мастей, странствующий цирк-шапито, Америка двадцатых годов, горячий джаз и метели в северных колымских краях, ученый-криолог, придумавший, как остановить Время, и пламенный революционер Макар Стожаров – герой, который был рожден, чтобы спасти этот мир, но у него не получилось…
Мир охватила новая неизлечимая болезнь. Она поражает только детей. Больных становится все больше, и хосписы, где пытаются облегчить их муки, начинают закрывать. Врачи, священник, дети и их родители запираются там, как в крепости… Надежда победить страшный недуг приходит с неожиданной стороны, а вот вечные вопросы – зачем нужны страдания и в человеческих ли силах уменьшить их – остаются с каждым. «Только показав всё честно, без щадящей ретуши, имеешь право утверждать – из любой бездны всегда есть путь к свету». Руслан Козлов «Получилась мощная проза, которую автору жизненно важно было написать.
Эта книга Василия Аксёнова похожа на разговор с умершим по волшебному телефону: помехи не дают расслышать детали, но порой прорывается чистейший голос давно ушедшего автора, и ты от души улыбаешься его искрометным воспоминаниям о прошлом. Мы благодаря наследникам Василия Павловича собрали лекции писателя, которые он читал студентам в George Washington University (Вашингтон, округ Колумбия) в 1982 году. Героями лекций стали Белла Ахмадуллина, Георгий Владимов, Валентин Распутин, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Борис Пастернак, Александр Солженицын, Владимир Войнович и многие-многие известные (и уже забытые) писатели XX века. Ну и, конечно, одним из главных героев этой книги стал сам Аксёнов. Неунывающий оптимист, авантюрист и человек, открытый миру во всех его проявлениях. Не стоит искать в этих заметках исторической и научной точности – это слепок живой речи писателя, его вдохновенный Table-talk – в лучших традициях русской и западной литературы.
Михаил Гиголашвили – автор романов “Толмач”, “Чёртово колесо” (шорт-лист и приз читательского голосования премии “Большая книга”), “Захват Московии” (шорт-лист премии “НОС”), “Тайный год” (“Русская премия”). В новом романе “Кока” узнаваемый молодой герой из “Чёртова колеса” продолжает свою психоделическую эпопею. Амстердам, Париж, Россия и – конечно же – Тбилиси. Везде – искусительная свобода… но от чего? Социальное и криминальное дно, нежнейшая ностальгия, непреодолимые соблазны и трагические случайности, острая сатира и евангельские мотивы соединяются в единое полотно, где Босх конкурирует с лирикой самой высокой пробы и сопровождает героя то в немецкий дурдом, то в российскую тюрьму.Содержит нецензурную брань!