Аргентовские - [8]
— Помазкина ко мне! — передал по колонне комиссар. Через минуту из темноты вынырнул конник.
— Слушаю, товарищ комиссар!
— Возьмите с собой двух-трех человек, езжайте в Мало-Чаусово. Обойдите дворы, выясните: не проезжал ли обоз к мосту. Отряд догоните у Белого Яра.
Аргентовский стал привыкать к седлу. Оно уже не казалось таким жестким, и спина не ныла, как раньше… Две недели не слезал с коня — мотался по уезду, проверяя работу волостных отделений милиции. Большинством из них руководили эсеры. Такие работники не внушали доверия, и Аргентовский решительно заменял их. А когда возвратился в Курган, в совдепе лежало несколько жалоб.
— Что станем делать? — озадаченно спросил его секретарь Солодников.
— Разбираться, — в тон ему отвечал Лавр. — Если не прав, наказывайте.
…По субботам Аргентовские топили баню, которую арендовали у соседей. Василий Алексеевич надевал старую шапку и рукавицы, брал с собой жбан квасу, плескал на каменку, отчего пар делался вязким, душистым, и яростно хлестался веником.
— Во дает! — восхищался Костя.
— Молокососы!.. — кряхтел на полку отец. — Пару испугались… А еще милиционеры…
Лавр хлопал Костю по голой спине, смеялся:
— Вот он как нас поносит… Батю, конечно, не одолею, а с тобой потягаюсь… Замачивай второй веник.
Костя принимал вызов. И, как только отец, кряхтя и постанывая, выбегал в предбанник, братья забирались на полок, мутузили себя до тех пор, пока кто-нибудь не сдавался.
Из бани возвращались разомлевшие, еле передвигая ноги. Весь вечер Анна Ефимовна отцеживала квас. После ужина в горнице по полу Лавр с Костей раскатывали кошму и блаженно засыпали.
В этот вечер в окно громко забарабанили: пришел вестовой из управления милиции. Братьев растормошил Василий Алексеевич.
…В темноте невнятно бормотали ручьи. Лавр поежился, плотнее замотал шарф: тает, а все равно холодно.
В стороне от дороги тявкнула собака, пахнуло дымком. «Белый Яр, — определил Аргентовский. — Надо разведку послать». Не успел распорядиться, как зацокали копыта и на взмыленных конях подскакали разведчики Помазкина.
— Товарищ комиссар, бандитский обоз через Глинский мост направился в сторону Падеринки, — доложил командир группы.
— Подробнее, — попросил Аргентовский.
— Старик сказывал: вышел ко двору, корова у него телиться должна, слышит — брички тарахтят. Глянул из подворотни — около десятка подвод и верховые при них. Конных немного.
— Сколько?
— Человек пятнадцать, может, чуток поболе.
«Значит, двигаются тем же курсом, только другим берегом, — прикинул Лавр. — Да, Климов как в воду глядел. Васька Шпон в самом деле «квартиру» сменил. В кремлевские леса подался. Что же делать? Вернуться к Глинскому мосту?.. Время упустишь… Как переправиться на другой берег?»
Не громко, но так, чтобы все слышали, комиссар спросил:
— В отряде рыбаки есть?
— Есть, — отозвалось несколько голосов.
К Лавру протиснулся здоровенный детина. Лица его Аргентовский не разглядел, но по островерхой папахе узнал новичка — Сизикова. «Молодой, а бородища окладистая, рыжая, как у попа… — И сразу же — другая мысль: — Надо позаботиться о внешнем виде милиционеров».
Детина откашлялся в кулак, сказал простуженным басом:
— До германской, товарищ комиссар, я с отчимом весь Тобол излазил, почитай, до самой Белозерской. Ночь-заполночь каждую заводь, маломальскую тропку найду.
— Скажи: лед еще крепкий? Если лошадей переправлять, выдержит?
— Поглядеть, стало быть, надо, — детина потеребил бороду. — Попробую с шестом пройти, тогда ответствую.
— По коням! — скомандовал комиссар.
Будоража деревенских собак, отряд стремительно промчался по улице. На крутом берегу спешились. Аргентовский сошел вниз и остановился перед промоиной. За спиной послышался густой бас бородатого милиционера:
— Бочажина неширокая, товарищ комиссар. Сажени две, не боле. Пару жердей и — там.
— А лошадей как?
— Что-нибудь соорудим. Деревня-то, поди, лесная…
Разобрали загородку ближайшего к реке стожка, бросили жерди через промоину, и несколько человек осторожно двинулись по льду к противоположному берегу.
— Лед выдержит! — раздалось оттуда несколько голосов.
— Помазкин! — крикнул снизу Аргентовский. — Обойдите ближайшие подворья, найдите досок.
Вскоре переход для лошадей был готов. Аргентовский сам проверил прочность трапа: прошелся туда и обратно, попрыгал на середине.
Река дышала холодом. Под ногами похрустывал ледок, хлюпала вода. Лошади скользили, падали. Их поддерживали, некоторых выносили чуть не на руках. Конники изрядно вымокли. На другом берегу разложили костры из сухого тальника, немного обогрелись, подсушили портянки и двинулись в путь.
Большинство милиционеров были курганцами, хорошо знали местность и без труда разгадали замысел Аргентовского: переправившись через Тобол, комиссар решил встретить бандитский обоз между Падеринкой и Кремлевкой.
До Передергиной шли на рысях, разогревая коней. Затем резко повернули на восток. Вскоре отряд пересек большак и вышел к увалу.
Предрассветная мгла редела, когда показалась темная стена бора. Едва заметная тропка, петляя среди кондовых сосен, порой совсем исчезала. В распадках еще виднелись грязноватые сугробчики снега.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
«Северный летучий» — так назвали свою книгу И. И. Карпухин и А. И. Александров.А. И. Александров, заслуженный учитель школы РСФСР, член Союза журналистов СССР, вместе с членами научного общества (НОУ) при школе № 10 города Челябинска в течение пяти лет вели сбор материала и исследование по истории Северного летучего отряда.Члены НОУ работали в архивах Москвы, Ленинграда, Свердловска, Троицка, Челябинска. Юные исследователи прошли по боевому пути отряда от Челябинска до Троицка, от Бузулука до Оренбурга.
В конце марта 1919 года колчаковская контрразведка разгромила подпольный большевистский центр в Челябинске. 66 человек было предано военно-полевому суду. Суд приговорил 32 подпольщиков к смертной казни, остальных — к различным срокам каторжных работ.В ночь на 18 мая 1919 года герои-подпольщики были зверски убиты во дворе уфимской тюрьмы. Среди них была одна женщина — С. А. Кривая, член Челябинского подпольного городского комитета партии.Светлой памяти Софьи Авсеевны Кривой посвящена книжка журналиста И. В. Булатова «Соня Кривая».
В книге рассказывается о боевой и политической деятельности на Южном Урале в 1917—1918 годах стойкого большевика, героя гражданской войны, выдающегося пролетарского полководца В. К. Блюхера.
Каждую весну здесь буйно цветет сирень. Склонившись над памятником, печально шепчутся тополя.Более двухсот героев погибли в селе Мокроусово Курганской области в дни гражданской войны. Среди них комиссар Первого Крестьянского Коммунистического полка «Красные орлы» Александр Алексеевич Юдин, командир второй бригады 29-й дивизии Николай Павлович Захаров и другие.Героической судьбе Александра Юдина — матроса-черноморца, человека большой души — посвящена эта книга.Автор книги, журналист М. Шушарин, выражает глубокую благодарность Ф. И. Голикову, бывшему пулеметчику полка «Красные орлы», ныне Маршалу Советского Союза, бывшему начальнику штаба полка, ныне полковнику в отставке Л. А. Дудину; свидетелям тех событий: А. П. Ильиных, И. М. Куликову, A. Д. Могильникову, И. Г. Скурихиной, П. А. Балину, B. Т. Зеленину, Г. И. Тройнину; работникам Курганского государственного и партийного архивов, работникам Одесского, Киевского, Свердловского, Пермского, Тюменского государственных архивов; родственникам А. А. Юдина — Л. Живцовой и Т. Сомовой — за помощь, которую они оказали при создании книги.