Аргентовские - [10]
Такая ненависть, такая бешеная злоба охватила Лавра, что руки потянулись к кобуре. Он поспешно вышел из кабинета дознавателя.
Легкий утренний ветерок донес перестук колес, глухой топот копыт.
Проехала группа верховых… Заскрипели колеса первой подводы. Лавр осторожно выглянул. Две вороные лошади тянули груженую телегу. Поверх мешков восседал мужик в дубленом полушубке. Аргентовский, укрывшись за деревом, мысленно подсчитывал подводы: «…четыре… пять… восемь…» Вот и тарантас с пулеметом. На высоком облучке пьяно клевал носом возница. Толстый, в домотканом сюртуке, подпоясанном цветным кушаком, он походил на Емелю с лубочной картины, виденной Лавром в детстве на Шадринской ярмарке. За спиной возницы, накрывшись полушубком, безмятежно храпел еще один бандит. Третий бодрствовал. Ватник крест-накрест перетянут пулеметными лентами, ухарски сдвинута на затылок офицерская фуражка с высокой тульей. Облокотившись на колесо станкача, он лузгал семечки.
Маузер привычно лежал в руке. Аргентовский чувствовал ответственность момента, а потому целился тщательно и дольше обычного. Выстрела почти не услышал, лишь заметил, как дрогнули и удивленно взметнулись брови бандита. Запрокидываясь, пулеметчик стал медленно валиться на бок.
Перемахнув через колоду, Лавр бросился к тарантасу. Спавший бандит вскинулся, потянулся к ручкам пулемета, но дать очередь не успел — Аргентовский опередил его выстрелом в упор.
Возница принялся остервенело нахлестывать лошадей, сбивая пристяжного вправо, на жнивье. Однако Лавр уже схватился за плетеную спинку тарантаса. На ухабе тряхнуло так, что едва не выронил маузер. В ту же секунду появился всадник. Блеснула сталь клинка, и возница стремительно нырнул под передок. Кони, всхрапывая и тесня друг друга, остановились. Аргентовский забежал вперед, схватил коренника под уздцы. Подняв голову, увидел Костю. Тот сидел на коне бледный, взъерошенный… Клинок валялся на земле.
— Ты чего? Ранен?
Костя молчал, как загипнотизированный, глядя куда-то в сторону. Лавр перевел взгляд и позади тарантаса увидел распростертый на земле труп возницы. Он понял состояние брата, тряхнул плечами, будто сбрасывая тяжелый груз.
— Не убивайся. Это — дерьмо, а не люди. Трех сторожей ночью убили и дядю Васю Сысолятина. Мало-Чаусовский. Помнишь? Пятеро осталось. Мал-мала меньше.
Костя спешился, поднял саблю, кинул в ножны. Лицо его по-прежнему было угрюмым. Подошел к Лавру, хотел что-то сказать, но в это время подскакал взволнованный Помазкин.
— Товарищ комиссар, один бандюга все-таки сбег. Ребята его в сторону Колташовой погнали.
Аргентовский глянул на часы и удивился: бой длился всего пять минут, а ему показалось… Да, нервы…
К Лавру подвели плюгавенького рыжеусого мужичонку. Его била мелкая дрожь, и руками он неловко придерживал лязгающие челюсти.
— Кто такой? — спросил Лавр уже знакомого бородатого милиционера, который подталкивал пленного сзади, как нашкодившего мальчишку.
— Это? Возница, товарищ комиссар. Мы — из лесу, он — на дышло. Меж конями распластался и лежит. Я и так, и сяк… Никак достать саблей не могу. Злость прошла, вылазь, говорю, не трону. Молчит. Вылазь! Молчит. Я спешился, хвать за ворот — и наземь. Он — кусаться. Ах ты, мразь!.. Ну, и кулаком этак слегка…
Окружившие их конники захохотали.
— Потом всем скопом вправляли скулу.
— Нашли чем хвастаться… — Аргентовский почувствовал в своем голосе фальшивые нотки и досадливо поморщился. Слишком мягко получилось. Сказал резко: — Позор революционным бойцам издеваться над пленным! Другой раз накажу по всей строгости.
Конники притихли, удивленно запереглядывались: какая муха комиссара укусила?
Чтобы разрядить возникшее напряжение, Лавр шутливо спросил Григорьева, стоявшего ближе всех:
— Что случилось? На вас лица нет. Опять язык прикусили?
— У него еще с того разу, — ответил за Григорьева Пережогин. — Зато в разведке — красота… Мычит только да руками маячит.
Кто-то сдержанно засмеялся, кто-то прыснул в кулак, чтобы не сбивать рассказчика. Повеселели лица конников. Вот-вот грянет дружный хохот. И вдруг — топот копыт… Рассыпавшись мелкой дробью, он замер по ту сторону березнячка, где Лавр только что сидел в засаде. Все повернули головы, насторожились.
— Наши. И коня ведут. А бандита, видно, пуля настигла, — услышал Аргентовский подавленный голос Кости и подумал: «Ничего, обкатается парень».
Первым подъехал Бармин, доложил:
— Товарищ комиссар, живым бандита взять не смогли — больно уж резвым жеребчик оказался. Ежели б не болотина, ушел. Мы тут… — Бармин спешился. К нему подвели серого в яблоневых накрапах коня. Дугой выгнув шею, он фыркал и косил диковатыми темными глазами. — Желаем подарить тебе этого скакуна. От чистого сердца…
Бармина поддержал весь отряд.
— Возьми, комиссар, обчеством просим. Он получше твоего маштачка, донских или орловских кровей будет.
Аргентовский молча схватил коня под уздцы, слегка хлопнул по шее и прыгнул в седло. Под тяжестью тела скакун присел на задние ноги, потоптался на месте, затем могучей грудью прорезал толпу милиционеров, вымахнул в поле. Лавр поставил его на дыбы. Какое-то мгновение всадник и лошадь застыли, словно изваянные из гранита. Потом, встрепенувшись, конь птицей распластался по степи и скрылся за косогором.
«Великого князя не любили, он не был злой человек, но в нём было всё то, что русская натура ненавидит в немце — грубое простодушие, вульгарный тон, педантизм и высокомерное самодовольство — доходившее до презрения всего русского. Елизавета, бывшая сама вечно навеселе, не могла ему однако простить, что он всякий вечер был пьян; Разумовский — что он хотел Гудовича сделать гетманом; Панин за его фельдфебельские манеры; гвардия за то, что он ей предпочитал своих гольштинских солдат; дамы за то, что он вместе с ними приглашал на свои пиры актрис, всяких немок; духовенство ненавидело его за его явное презрение к восточной церкви».Издание 1903 года, текст приведен к современной орфографии.
В 1783, в Европе возгорелась война между Турцией и Россией. Граф Рожер тайно уехал из Франции и через несколько месяцев прибыл в Елисаветград, к принцу де Линь, который был тогда комиссаром Венского двора при русской армии. Князь де Линь принял его весьма ласково и помог ему вступить в русскую службу. После весьма удачного исполнения первого поручения, данного ему князем Нассау-Зигеном, граф Дама получил от императрицы Екатерины II Георгиевский крест и золотую шпагу с надписью «За храбрость».При осаде Очакова он был адъютантом князя Потёмкина; по окончании кампании, приехал в Санкт-Петербург, был представлен императрице и награждён чином полковника, в котором снова был в кампании 1789 года, кончившейся взятием Бендер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
«Северный летучий» — так назвали свою книгу И. И. Карпухин и А. И. Александров.А. И. Александров, заслуженный учитель школы РСФСР, член Союза журналистов СССР, вместе с членами научного общества (НОУ) при школе № 10 города Челябинска в течение пяти лет вели сбор материала и исследование по истории Северного летучего отряда.Члены НОУ работали в архивах Москвы, Ленинграда, Свердловска, Троицка, Челябинска. Юные исследователи прошли по боевому пути отряда от Челябинска до Троицка, от Бузулука до Оренбурга.
В конце марта 1919 года колчаковская контрразведка разгромила подпольный большевистский центр в Челябинске. 66 человек было предано военно-полевому суду. Суд приговорил 32 подпольщиков к смертной казни, остальных — к различным срокам каторжных работ.В ночь на 18 мая 1919 года герои-подпольщики были зверски убиты во дворе уфимской тюрьмы. Среди них была одна женщина — С. А. Кривая, член Челябинского подпольного городского комитета партии.Светлой памяти Софьи Авсеевны Кривой посвящена книжка журналиста И. В. Булатова «Соня Кривая».
В книге рассказывается о боевой и политической деятельности на Южном Урале в 1917—1918 годах стойкого большевика, героя гражданской войны, выдающегося пролетарского полководца В. К. Блюхера.
Каждую весну здесь буйно цветет сирень. Склонившись над памятником, печально шепчутся тополя.Более двухсот героев погибли в селе Мокроусово Курганской области в дни гражданской войны. Среди них комиссар Первого Крестьянского Коммунистического полка «Красные орлы» Александр Алексеевич Юдин, командир второй бригады 29-й дивизии Николай Павлович Захаров и другие.Героической судьбе Александра Юдина — матроса-черноморца, человека большой души — посвящена эта книга.Автор книги, журналист М. Шушарин, выражает глубокую благодарность Ф. И. Голикову, бывшему пулеметчику полка «Красные орлы», ныне Маршалу Советского Союза, бывшему начальнику штаба полка, ныне полковнику в отставке Л. А. Дудину; свидетелям тех событий: А. П. Ильиных, И. М. Куликову, A. Д. Могильникову, И. Г. Скурихиной, П. А. Балину, B. Т. Зеленину, Г. И. Тройнину; работникам Курганского государственного и партийного архивов, работникам Одесского, Киевского, Свердловского, Пермского, Тюменского государственных архивов; родственникам А. А. Юдина — Л. Живцовой и Т. Сомовой — за помощь, которую они оказали при создании книги.