Аргентина - [10]

— «…И он нежно вошел в ее лоно. Кейт издала протяжный стон, закатила свои прекрасные зеленые глаза…» Rolled… Действительно, закатила, вероятно, под кровать. Утром их вымели веником. И что я с этим должна делать, Руди? Надеюсь, не учить наизусть? «Rolled her beautiful green eyes» — это я уже запомнила.

Лейтенант рассмеялся, но ответил серьезно:

— Рискну предположить, вас ждет заграничная командировка. Станут на таможне чемодан осматривать, увидят такое. Что подумают? Ничего не подумают, мало ли кто подобный бред читает? Особенно, опять-таки извиняюсь, озабоченные подростки.

— Шифровальная книга, — кивнула девушка.

— Конечно! Нам это еще в училище рассказывали. Пятизначные группы чисел… Эту вам, вероятно, для тренировки дали, настоящую бы я не увидел.

Мухоловка вновь открыла томик, на этот раз ближе к середине.

«…— Да-да, — зачастил перепуганный профессор, не отводя взгляда от нацеленного ему в лоб бластера. — Скажу, я все скажу! Это газ, отравляющий газ! Новый, еще неизвестный, кожно-нарывного действия. Бесцветная прозрачная жидкость без запаха, легко сорби… сорбируется пористыми материалами, хорошо впитывается в окрашенные поверхности и резину… Да уберите от меня этот чертов ствол, я не могу думать! Вам нужны характеристики? Вот таблица, смотрите! Плотность — 1,09 грамма на сантиметр кубический… Дюймы? Нет у меня дюймов, только сантиметры! Тупые янки!.. Плотность паров по воздуху — 4,86…»

Следующая страница…

«…Как определить? Да очень просто! Этот газ в присутствии перекиси водорода дает перекисный анион, способный окислять ароматические амины в окрашенные диазосоединения. Что-нибудь поняли, умник? Я же сказал, уберите бластер, у меня сердце больное…»

Яркая обложка в пять цветов. На фоне ощетинившегося орудийными стволами планетобуса странными иероглифами смотрятся ряды химических формул. А вот и таблица с цифирью — прямо над полуобнаженной блондинкой с двумя пистолетами.

— Как вы сказали, Руди? Озабоченные подростки?

6

Уолтер потер подбородок, вздохнул и аккуратно уложил на стол последнюю карту.

— Подсчитали, господин Перри? — гитлеровские усики барона фон Ашберга еле заметно дрогнули. — Напомню: двадцать онеров — это пять очков. Но могу помочь. В годы давние хорошее знание математики мне очень пригодилось. Не в картах, конечно. Я служил в артиллерии на Западном фронте, в армии кронпринца Руппрехта Баварского. Не знакомы с военной историей? Это мы разгромили англичан на Сомме.

Молодой человек, покосившись без всякой приязни, собрал колоду.

— Выигрыш сейчас вам отдать? Тогда я в баре разменяю…

Поглядел прямо в оловянные глаза и не выдержал.

— А я с самим сержантом Элвином Йорком, между прочим, знаком. Он сотню ваших за один раз в плен взял! Если хотите точно, то 132. Я тоже цифры помню.

Он хотел добавить, что знаменитый кавалер медали Конгресса*["12], гордость Пэлл Мэлла и всего Теннесси, не просто его знакомый, а еще и двоюродный дядя, но вовремя прикусил язык. Незачем откровенничать с тевтоном.

В эльферн все-таки сыграли, устроив матч с короткими перерывами на обед и ужин. У немца оказались две нераспечатанные колоды, а делать все равно было нечего. Барон и предложил, похоже, исключительно из своей баронской вежливости, сквозь зубы. Уолтер подумал — и согласился. Еще решит, что он, янки без титула, трус!

Перри на деньги не играл, фон Ашберг, в свою очередь, не признавал игру «на интерес». Сошлись на ставке по пфеннигу. При таком раскладе проиграть за вечер больше марки практически невозможно.

— Сержант Йорк, — барон брезгливо дернул губами. — Знаком с этой сказкой. «Маас-Аргонский кошмар» — слыхали это выражение? Ваши соотечественники, скажем вежливо, еще не слишком умели воевать. Под Маасом потери были жуткие, а в таких случаях пропаганда всегда ищет героев. Вы действительно уверены в вашей цифре?

Уолтер хотел огрызнуться, но внезапно для себя ответил честно:

— Йорк взял в плен троих. 132 — это вся рота за неделю. Но ведь взяли! И восемь пулеметов уничтожили*["13].

Фон Ашберг невозмутимо кивнул:

— Вижу, вы действительно сильны в математике. Мой сегодняшний выигрыш — четыре пфеннига, господин Перри. Монета такого номинала у нас именуется «Бедный Генрих». Не станем его беспокоить, завтра у вас еще будет возможность отыграться. Вы упомянули бар. Не желаете отметить поражение?

— А я непьющий, — гордо заявил Уолтер Квентин Перри.

Слегка соврал, конечно.

* * *

К вечеру пассажирский салон преобразился. За стеклами клубились серые сумерки. Загорелось электричество, тени уплотнились, обрели острые углы. В карты по-прежнему играли, но часть столиков оказалась сдвинута, а возле одной из стен — той, что без окон, начал деловито размещаться оркестр. Намечались первые поднебесные танцы, о чем уже успела известить невидимая дама в репродукторе.

Уолтер решил, что самое время возвращаться в каюту-пенал. Там наверняка тоже есть электричество, а значит можно без помех продолжить знакомство с книгой Человека-паука, покорителя скал. Кое-что интересное он уже успел отметить. Маленький Вальтер Перри со своими приятелями облазил все горы в окрестностях Пэлл Мэлла, скалы тоже вниманием не обходил, но, само собой, без крючьев, шлямбуров, карабинов и прочего мудреного железа. Веревка — да, было, однако маленькому Вальтеру и в голову бы не пришло, что по ней не спускаются, а «дюльферяют».