Арфистки Титана - [7]

Саймон приступил к объяснению, которое приготовили они с Харкером, но мальчик перебил его, перескакивая с предмета на предмет в потоке торопливых слов:

– Ты не возвращался, и мы боялись, не случилось ли что с тобой. За твое отсутствие они передвинули час Совета на более раннее время! Они надеялись, что ты не придешь совсем, а если вернешься, то опоздаешь!

Молодая сильная рука схватила руку Саймона.

– Они уже собираются в зале Совета! Пошли, может быть, мы еще успеем, но нам придется поторопиться!

Харкер сумрачно взглянул на Саймона поверх головы мальчика.

– Похоже, мы уже опоздали.

Они поспешили к городу с нетерпеливым сыном Кеога и сопровождающими его людьми.

Стена Внутреннего Города возвышалась над старыми и глинобитными домами; еще выше ее были кровли и массивные башни дворцов и храмов, побеленных известью и окрашенных охрой и малиновой окраской.

Воздух был полон запахов кухни, дровяных печей, резкой пыли, человеческих тел, смазанных маслом и надушенных мускусом, старого разломанного кирпича, домашних животных и незнакомых пряностей. Саймон глубоко вдыхал их и слушал эхо шагов, отражавшееся от стен. Он чувствовал свежесть ветра на своем влажном от пота лице и испытывал глубочайшее почтение к великолепию человеческих ощущений.

«Я столько забыл, – думал он. – А как можно было это забыть?»

Он шел большими шагами по улицам Монеба, высоко подняв голову, с гордым пламенем в глазах. Черноволосое меднокожее население провожало их глазами с порога домов, и со всех сторон, на всех тропинках и извилистых переулках слышалось имя Кеога.

Саймон заметил еще кое-что в воздухе Монеба: страх.

Они дошли до портала внутренней стороны. Харкер и другие остановились, а Саймон с сыном Кеога вошли внутрь.

Перед ними выросли храм и дворец, мощные, впечатляющие, украшенные фресками из героической истории королей Монеба. Саймон почти не заметил их, теперь он весь напрягся, собрав все нервы в комок.

Наступает минута испытания... а он еще не готов. Минута, когда он не должен колебаться, иначе все, что он сделал, окажется напрасным, и Арфистки будут принесены в долину Монеба.

Две круглых кирпичных башни; массивный портал. Сумерки, пронизанные светом факелов, их красный свет заливает медную кожу и церемониальные мантии советников, тут и там виднеются шлемы варварской формы. Смутный шум голосов. Ощущение напряжения настолько сильно, что нервы протестуют.

Дион сжал руку Саймона и сказал что-то, чего Саймон не расслышал, но улыбка мальчика, взгляд, полный любви и гордости, говорили достаточно красноречиво. Затем мальчик исчез в темноте, в рядах для публики, а Саймон остался один.

В глубине длинного зала, рядом с большим золотым троном короля, он увидел группу людей в касках: эти люди смотрели на него с почти не скрываемой ненавистью и презрением, которое могло быть внушено только триумфом.

Внезапно из недовольной и шевелящейся толпы вышел человек, положил руки на плечи Саймона и удрученно посмотрел на него.

– Слишком поздно, Джон Кеог, – хрипло сказал старик. – Все было напрасно. Они привезли Арфисток!

4. Арфистки

Саймон отступил под этим ударом. Он этого не ожидал. Он не думал, что все произойдет так быстро, что он сразу и сейчас встретится с Арфистками.

Он видел их однажды, много лет назад. Он знал их неуловимую и ужасную опасность. Он был тогда страшно потрясен, хотя был всего лишь мозгом, отделенным от тела. Что же будет теперь, когда он снова в уязвимом человеческом теле с непредвиденными реакциями?

Его рука сжалась на маленьком металлическом ящичке в кармане. Ему нужна была уверенность в том, что ящичек защитит его от власти Арфисток. Но все-таки, вспоминая опыт прошлого, он страшился испытания.

Он обратился к старому советнику:

– Вы точно знаете, что Арфистки уже здесь?

– Тароса и двух других видели на заре, они появились из леса, и каждый нес что-то закрытое. И они... все в шлемах Молчания.

Старик указал на группу, окружавшую королевский трон и смотревшую с такой торжествующей ненавистью Джоном Кеогом.

– Видите, они и сейчас на них!

Саймон быстро оглядел шлемы. С первого взгляда они казались банальным бронзовым снаряжением воина-варвара. Но теперь он увидел, что шлем имеет любопытную форму, закрывающую уши и всю черепную коробку, и были очень большими, как будто внутри их было много слоев изолирующего материала.

Шлемы Молчания. Теперь Саймон понял, что Кеог был прав, говоря о древних средствах защиты, некогда употреблявшихся людьми Монеба против Арфисток. Эти шлемы, бесспорно, защищали их.

Король Монеба встал. Нервный шум в зале сменился ледяным напряжением.

Король был очень молод. Очень молод, очень испуган. Лицо его выражало слабость и упрямство. Он был с непокрытой головой.

– Мы, Монеб, слишком долго терпели иноземцев в нашей долине, мы даже страдали от того, что один из них сидел в этом Совете и влиял на наши решения.

При этих словах головы с беспокойством повернулись к «Кеогу».

– ...обычаи иноземцев все больше и больше проникают в жизнь нашего народа. Они должны уехать! Все! И если они не хотят уехать добровольно, их выгонят силой!

Король выучил свою речь наизусть. Саймон понял это по манере спотыкаться на слове и время от времени оборачиваться к самому главному из людей в шлемах и длинных мантиях – как бы для того, чтобы освежить память или почерпнуть силы. Высокий, мрачный человек, которого Саймон узнал по описанию Харкера, был главным врагом Кеога – Таросом.