Арджуманд. Великая история великой любви - [3]
— Продавать можно что угодно — фрукты, пряности, резные статуэтки… Всякий товар пойдет. Хотя, конечно, — лукаво подмигнула мне тетушка, — если у тебя на прилавке будут стоящие вещи, это привлечет внимание вельмож, а может, и самого правителя.
— А что ты собираешься продавать? — поинтересовалась я.
— Золотые украшения и шелка, что я сама расписала. — Погрузив руки в ларец, Мехрун-Нисса зачерпнула изумрудные и алмазные ожерелья и браслеты, кольца с рубинами и сапфирами и тут же небрежно бросила их обратно. — Как ты думаешь, они достаточно хороши? — Ее черные брови слились в одну прямую линию.
— Лучше и быть не может! — воскликнула я.
Тетушка пожала плечами, словно сомневаясь, потом перевела взгляд на меня. Она была властной женщиной — и при этом очаровательной! Любого, кто не подчинялся ее желаниям, запросто могла обольстить, обмануть, а то и запугать. Даже полководец Шер Афган, чье мужество на поле брани считалось неоспоримым, умолкал в ее присутствии. Тетушка хотела блистать, и ей это удавалось. Сумей она сдернуть с неба луну и звезды, те бы тоже лежали среди драгоценностей, насыпанных в ларец…
— Вот что я тебе скажу, Арджуманд. Туда ведь приходят не только покупать, но и поглазеть на нас. Они будут смотреть, смотреть, да так и не расхрабрятся…
— А где еще на нас можно взглянуть? Простые рыночные торговки открывают лица миру и расхаживают, где им заблагорассудится, а мы, затворницы, всю жизнь проводим в клетке! — сердито сказала я.
— Лучше скрывать лицо, а самой видеть все. Это заставляет мужчин постоянно думать о нас, мечтать…
— Только это им и остается! А кто еще будет на базаре, кроме падишаха?
— Многие вельможи… — Тетушка заговорщически понизила голос: — Возможно, даже сам принц Шах-Джахан. Кто знает, какие удивительные события могут произойти сегодня…
Всех женщин охватило волнение, но Мехрун-Нисса, казалось, была особенно воодушевлена. Уж не забыла ли она о своем браке и о маленькой дочурке? — подумала я, глядя на раскрасневшиеся тетины щеки. Но вскоре эту мысль сменила совсем другая: «Нет ли у нее и для меня кого на примете?»
— А каких событий ты ожидаешь? — не выдержав, спросила я.
— Каких? Да я просто болтала! — беззаботно ответила тетя. — Скажи-ка мне лучше, где Ладилли?
— Еще спит.
Ладилли, моя подружка, была ее дочерью. Единственный ребенок, как и я. Застенчивая, тихая девочка, совершенно не способная на озорство.
Собрать на продажу много не удалось, но по-другому и быть не могло. Я ведь совсем молода, не замужем, и все украшения у меня из серебра (толстая цепь и несколько золотых браслетов не в счет). Сколько за это можно выручить? — тысячу рупий, если не меньше…
Перебирая вещицы, я снова услышала громовой раскат — как будто вернулся мой сон, не давая забыть, что день предстоит необычный. Кажется, я видела что-то красное, но не поняла, кровь это или шелк — вроде бы во сне одно превращалось в другое, — и слышала голос — мужской, на удивление мягкий, — но не разобрала слов. Лица мужчины я тоже не разглядела, только поняла, что мы с ним ждем друг друга.
— Ты где-то витаешь, агачи[4], — прервал мои размышления Иса. — Ты не так обрадована, как другие бегумы[5].
Иса был чокра[6] — мой дед, Гияз Бек, нашел и выкупил его три года назад. Он был старше меня на несколько лет, но остался невысоким и тщедушным, как ребенок. Иса рассказывал, что из деревни на юге от Голконды его похитил чародей и они долгие годы странствовали вместе. Он пытался сбежать от хозяина, но его ловили и избивали — именно в такой момент и подоспел мой дед. Исе разрешалось входить в гарем, потому что он объявил себя евнухом, и это подтвердил евнух Мехрун-Ниссы Мунир. Иногда история Исы казалась мне выдумкой, но он был предан мне и служил лучше, чем любая женщина.
— Я видела сон, Иса, и теперь пытаюсь вспомнить его.
— Когда ты уснешь, сон вернется, — произнес он.
— Возможно. Держи, ты понесешь вот это. — Я протянула ему свое серебро, завернутое в шелковую ткань. — А остальные уже готовы?
— Да, агачи.
Базар устраивали в садах при дворце правителя, скрытых за стенами Лал-Килы, крепости, которая высилась, подобно скале из красного песчаника, на правом берегу реки Джамна. Лал-Килу построил отец Джахангира Акбар Великий. Именно он своей милостью дал работу моему деду, когда тот приехал в Хиндустан из Персии. Познакомил их владелец каравана верблюдов — представил деда самому Великому Моголу! Не случись этого, мы бы остались бедняками и мыкали горе подобно тысячам несчастных, которых на улицах Агры предостаточно.
Дедушка достиг блестящих успехов — но, к несчастью, впал в немилость. И в Персии, и в Хиндустане принято получать подарки в обмен на услуги, однако Акбар считал, что его приближенные не должны следовать этой традиции, так что дед, отнюдь не чуравшийся мздоимства, со временем лишился места… На протяжении двух лет, прошедших со смерти Акбара, дедушка стремился поступить на службу к его сыну, падишаху Джахангиру. И вот, наконец, приглашение на мина-базар… Не знак ли это монаршей милости? Так вот чем объясняется особое волнение в нашем доме с самого раннего утра!
Рыжеволосая Айрис работает в мастерской, расписывая лица фарфоровых кукол. Ей хочется стать настоящей художницей, но это едва ли осуществимо в викторианской Англии.По ночам Айрис рисует себя с натуры перед зеркалом. Это становится причиной ее ссоры с сестрой-близнецом, и Айрис бросает кукольную мастерскую. На улицах Лондона она встречает художника-прерафаэлита Луиса. Он предлагает Айрис стать натурщицей, а взамен научит ее рисовать масляными красками. Первая же картина с Айрис становится событием, ее прекрасные рыжие волосы восхищают Королевскую академию художеств.
Но и без этого характер мисс Гарднер был далеко не сахарным. Об этом с успехом говорил ее твердый подбородок, прозрачно намекая на ее потрясающее упрямство, капризность и общую вздорность нрава. Спорить с ней опасался даже сам генерал, поскольку в этих спорах он неизменно проигрывал с самым разгромным счетом. Но лучше всего о характере Аннабэл говорило ее детское прозвище, которое прилипло к ней намертво. По имени ее давно не называли не только родственники, но и знакомые, посчитав, что если имя отражает ее ангельскую внешность, то прозвище метко указывает на ее нрав.
Вильхельм Мельбург привык ходить по лезвию ножа, каждый день рисковать собственной жизнью ради дела,которому служит уже много лет. Но чувство, вспыхнувшее помимо воли, вопреки всему, в холодных застенках СС заставляет забыть о благоразумии и осторожности. .
1745 год, Франция. Никто не знал о юной Жанне-Антуанетте Пуассон. Но весь мир знал великую и могущественную маркизу де Помпадур, хозяйку Версаля. Она – та самая, кто смогла завладеть сердцем и разумом самого Людовика XV. Приближенные короля искусно плетут сети интриг, желая ослабить власть маркизы. Множество красавиц мечтают оказаться в покоях монарха и уничтожить маркизу. Даже двоюродный брат пресловутых сестер де Майи-Нель вступает в игру… Однако самой сильной соперницей маркизы становится четырнадцатилетняя кокетка.
Так начинались едва ли не все самые драматические, самые безум-ные истории о любви. Российский самодержец Павел I на балу обратил внимание на дочь московского сенатора Анну Лопухину… И весь мир для него вдруг мгновенно преобразился. Куда делись императорская невозмутимость, сдержанность и самообладание? Непозволительные чувства хлынули, как цунами, смыв в туманную даль бесконечные заботы и тревоги о судьбе России. Вмиг охладел некогда пылкий интерес к фаворитке Нелидовой. В сердце государя теперь была только она, юное, божественное создание, и она оставалась там до жуткой кончины Павла I. По сей день с полотен художников, писавших портреты Лопухиной, смотрит на нас очаровательная молодая женщина с большими темными глазами, которые как бы говорят: «Я была рождена для тихой семейной жизни, но, увы, вышло совсем по-другому…».
Сердце красавицы Ангелины навсегда покорил гусар Никита Аргамаков, которому она со всей силой нерастраченной страсти отдалась на берегу Волги. Но молодым людям не суждено было соединить свои судьбы – война 1812 года ворвалась в их жизнь, подобно вихрю. То, что случилось дальше, Ангелина не могла бы представить себе даже в страшном сне: ей суждено было стать женой французского шпиона, наложницей солдата, богатой вдовой парижского нотариуса. Однако ни на миг не забывала она пылкого гусара, который – в этом у нее не было сомнений – стал отцом ее дочери… Смогут ли Никита и Ангелина победить злой рок, который заставляет их проходить через все новые и новые испытания?Книга также выходила под названием «Князь сердца моего».