Ардаф - [62]

И он с чувством зашвырнул палочки в мутный поток красной реки. Учёный покачал головой.

– Понимаете, теория может быть – одно, а вот частное мнение – другое! Научная теория, которую я исповедаю от лица нашего колледжа и всей учёной коллегии, – это моя профессия, ею я зарабатываю свой хлеб, содержу слуг и получаю от неё доход! За моё частное мнение мне никто не платит. Я обучаю учеников атеизму, ибо чувствую в них положительную страсть к нему. Что же касается моих личных взглядов, то они ничего не значат! У меня вообще нет строгих неоспоримых принципов, поскольку весь мир постоянно изменяется: горы становятся равнинами, равнины горами, суша превращается в океан, а океан может пересохнуть – и так вечно. В таком изменчивом мире как можно строго полагаться на какую-либо идею!

– Так итогом всей вашей учёности, сер, является уверенность в том, что ни в чём нельзя быть уверенным?

– Именно так! Вы думаете, что видите меня и что я существую, но, в конце концов, всё это лишь субъективное восприятие! И я верю, что вскоре все мы придём к выводу, что и вовсе не существуем! Думаю, именно эта идея и станет истинным триумфом философии!

– Весьма печальным триумфом! – пробормотал Теос устало. – В таком случае, что же станется с такими благороднейшими чувствами и устремлениями человека, как любовь, надежда, благодарность, долг и амбиции?

– Они останутся в точности такими же, как были прежде, но только мы научимся воспринимать их только как средство создания впечатления, будто мы живём, впечатление, которое всегда будет приемлемым, хоть и иллюзорным!

– Едва ли столь спорные теории приведут нас к счастью! – пожал плечами Теос.

– Счастье! – с презрением улыбнулся учёный. – Пустое слово, рождённое умом полнейшего неуча! Глупцы, подобные известному Сах-Луме, выдумали его!

Теос вздрогнул от негодования и вспыхнул:

– Следите за своими словами, сер, Сах-Лума – мой друг!

Учёный отступил на шаг, подняв руки в примирительном жесте:

– О, я прошу прощения, добрый незнакомец! – пробормотал он. – И всё же некоторое извинение моим поспешным словам может дать то всеобщее презрение к поэтам и их ремеслу, что так широко распространилось нынче среди людей практических и обладающих высокими знаниями…

– Мне об этом известно! – быстро прервал его Теос. – Мне знакома так называемая «мудрость» современных людей, которая уходит корнями в узколобые предрассудки и приправлена ещё более сомнительной логикой, имеющая своей целью посмеяться над истинным величием того, кому Бог даровал вдохновение и талант, не требующие никакого предварительного обучения или чтения мудрёных книг.

– О, вы ещё молоды, сер! Вскоре вы перерастёте этот дурной фанатизм в отношении к искусству и убедитесь в том, что это напрасная трата времени! Тем не менее наша беседа оказалась гораздо более интересной, чем я мог предполагать, и я с нетерпением буду ждать нашей новой встречи. Если у вас возникнет желание поговорить ещё, спросите главного профессора Научного Позитивизма в любой день в Королевском колледже, и я немедленно вас приму! Моё имя Мира-Кабур! Профессор Мира-Кабур к вашим услугам!

И, положив руку на грудь, он торжественно поклонился.

– Профессор позитивизма, который никогда не бывает позитивным! – заметил Теос с грустным вздохом.

– Ах, простите! Напротив, я всегда позитивен! Позитивен в непозитивности позитивизма!

И, высказав этот финальный парадокс, он ещё раз поклонился и ушёл. Теос проводил его печальным и презрительным взглядом. Самодовольный, образованный невежа Мира-Кабур не был редким исключением, несомненно, таких, как он, встречается немало. Подобные взгляды нынче пользуются широкой популярностью, и, хотя и в самом деле могло оказаться именно так, так считал Мира-Кабур, то есть чудо произошло по чисто естественным причинам, однако же это не даёт никакого удовлетворительного объяснения вопроса. Землетрясение или же сдвиги почвы, быть может, для кого-либо и станут достаточным аргументом, но пытливым ум пожелает узнать, где же случилось землетрясение, а также каким образом оно так повлияло на цвет речных вод, окружавших именно Аль-Кирис и именно сегодня. Логика Мира-Кабуры не дала ответов на эти вопросы, поэтому Теос остался после разговора с ним в ещё большем непонимании, и слова его нисколько не убедили и ничего не прояснили.

Глава 19. Разрушение обелиска

Вскоре Теос оказался у дворца Сах-Лумы – ворота были распахнуты настежь, и приятный смех и мягкое пение долетали изнутри. Прислушавшись к звукам, Теос успокоился: Сах-Лума очевидно был дома и невредим. Первым, кого встретил на ступенях дворца Теос, был критик Забастес.

– А, добрый Забастес! – весело вскричал он. – Где же твой хозяин? Он вернулся в целости?

– Не сомневайся в этом! – прокаркал критик. – Более того, он весьма обеспокоен внезапным исчезновением своей любимой девушки – рабыни Нифраты, которая внезапно исчезла сегодня, не оставив ему ни строчки. Ах, всё в этом мире кончается, даже хорошие женщины уходят…

И, забормотав таким образом, Забастес побрёл вперёд по коридору, а Теос тем временем скоро пересёк холл и оказался у двери святилища Лауреата, куда и проник, поначалу будучи незамеченным. Девушки собрались там и держали в руках цветы.