Арарат - [121]
— Какие новости на участке, как настроение у бойцов?
— Пока на участке спокойно. Бойцы — на своих местах. Техника готова к действию. Новички вспоминают о своих матерях.
— Поэзию пока оставим. Чем вы гарантируете, что новички не дрогнут в критическую минуту?
— Рядом с каждым — по испытанному бойцу, да и сами они — честные парни. Командиры подразделений не подведут, уж будьте спокойны, товарищ командир!
— В шесть ноль ноль доложите положение!
На востоке серые тучи плотно закрывали небо, но раннее утро уже давало знать о себе.
— Товарищ Саруханян… — заговорил Тартаренц. — Что же будет с нами, если эти проклятые танки бросятся на нас?
— А мы тоже бросимся на них. Да ты только погляди, какое у тебя ружье в руках: если хорошо нацелишься и метко попадешь, с таким грохотом опрокинется танк, что тебе покажется — скалу подорвали динамитом!
— Ишь, как легко вы говорите… Так почему ж не подрывали до сих пор? Допустили германца до самого порога дома и приказывают Тартаренцу: вставай, мол, отбрось врага назад!
Саруханяну не терпелось одернуть болтуна, но он не решился перед самым боем обижать бойца. И он ограничился тем, что наставительно сказал:
— Ну, кто в первый раз в бою, всегда считает, что только он и есть на свете… Все образуется, только не падай духом!
Последние слова Грачик сказал с особым ударением. Тартаренц не придал им значения, хотя он стремился к одному — установить по возможности близкие отношения с начальством и в первую очередь с Саруханяном.
Залегший чуть поодаль Ара, стискивая винтовку в руках, поглядывал на Габриэла, стараясь во всем походить на него.
— Габриэл-джан, ты мне скажешь, когда стрелять, ладно?.. До чего же мне хочется уложить хоть одного из этих проклятых! А то, знаешь, все же неловко: брат у меня — человек известный, это меня обязывает…
— Ты не горячись, Ара-джан! Главное — постарайся сохранить хладнокровие!
Страшный грохот заглушил его слова…
— Перемешались небо и земля! — завопил Тартаренц.
Лежавший рядом с ним Вахрам, по-видимому, вспомнил его разговор с Саруханяном и сердито крикнул:
— Что ты вопишь?! Вперед смотри, балда! — и прибавил пару нелестных слов по адресу Тартаренца.
Артиллерийская дуэль продолжалась довольно долго. Но постепенно к реву орудий примешался отдаленный рокот танков. Унан и Абдул особенно внимательно прислушивались к этому звуку, помня предупреждение Саруханяна. Уже можно было различить контуры танков.
Вражеские орудия и минометы усилили огонь, чтобы создать смятение в окопах переднего края. Возмущение на миг приковало Гарсевана к месту, когда он заметил, что некоторые из его бойцов открыли пальбу из противотанковых ружей. Танки были еще настолько далеко, что пули ПТР не могли причинить им никакого вреда, а противник, обнаружив, где расположены огневые точки переднего края, начал сильный ураганный обстрел; в облаках пыли и клубах дыма пропали из виду участки подразделений Саруханяна и Игната.
Тартаренц, услыхав приближавшийся грохот танков, начал палить, не высовывая голову из окопа, и его примеру последовал еще один боец. Кусая губы от гнева, Саруханян поспешил прекратить стрельбу, но противник уже использовал этот промах.
— Фиалка… — прозвучал в телефонной трубке укоризненный голос Остужко, — командир крепко сердится: твоя рота срывает выполнение задания! Тебе поручается любой ценой приостановить продвижение танков!
Оставив в КП помощника, Гарсеван, пригнувшись, побежал на участок отделения и, узнав, что огонь открыл Тартаренц, подошел к нему.
— Если не будешь подчиняться приказу, пристрелю на месте!
Тартаренц почувствовал, что Гарсеван способен привести в исполнение свою угрозу. Стараясь удержать судорожные подергивания побелевшего лица, он поспешил заявить, что готов в точности выполнить любое распоряжение начальства.
Немецкие танки приближались. Запыхавшийся Гарсеван забрался в щель и внимательно следил за их приближением. Да, хорошенькое положение… Значит, командир может счесть его виновным в срыве боевого задания… Он испытующе оглядел Саруханяна и Вахрама, Унана и Абдула, бросил хмурый взгляд в сторону Тартаренца. Грохот все нарастал.
— Огонь!.. Вот теперь огонь! — выкрикнул он во весь голос. На миг ему захотелось вырвать из рук Тартаренца противотанковое ружье и стрелять самому, но он сдержался.
Последовавший вслед за этим залп не остановил продвижения противника. Непрерывно стреляя из пушек и пулеметов, немецкие танки упрямо ползли вперед. Вновь прогремел залп бронебойщиков.
— Наконец-то! — свободно перевел дыхание Гарсеван. — Пригвоздили-таки один из танков!
Вслед за этим Унан меткой очередью подбил еще один танк.
На мгновенье танки остановились. Ливень пуль и мин обрушился на позиции. Игнат доложил, что выбыло из строя трое бойцов его отделения. Умолкла и одна из артиллерийских батарей.
Гарсеван с тревогой обнаружил, что иссякает запас патронов бронебойных ружей. Четыре танка, развивая скорость, катились прямо на них.
— Никому не оставлять позиций! — раздался приказ Гарсевана. — Весь огонь винтовок и автоматов направить на пехоту противника!
Танки были уже совсем близко Гарсеван связался со своим помощником, приказал бросить против танков отделение резерва, одновременно сообщив Остужко о создавшемся положении.
Комиссар партизанской бригады «Смерть фашизму» Иван Прохорович Дедюля рассказывает о нелегких боевых буднях лесных гвардейцев партизанского фронта, о героизме и самоотверженности советских патриотов в борьбе против гитлеровских захватчиков на временно оккупированной территории Белоруссии в годы Великой Отечественной войны.
«У войны не женское лицо» — история Второй Мировой опровергла эту истину. Если прежде женщина с оружием в руках была исключением из правил, редчайшим феноменом, легендой вроде Жанны д'Арк или Надежды Дуровой, то в годы Великой Отечественной в Красной Армии добровольно и по призыву служили 800 тысяч женщин, из них свыше 150 тысяч были награждены боевыми орденами и медалями, 86 стали Героями Советского Союза, а три — полными кавалерами ордена Славы. Правда, отношение к женщинам-орденоносцам было, мягко говоря, неоднозначным, а слово «фронтовичка» после войны стало чуть ли не оскорбительным («Нам даже говорили: «Чем заслужили свои награды, туда их и вешайте».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга повествует о героических подвигах чехословацких патриотов, которые в составе чехословацких частей и соединений сражались плечом к плечу с советскими воинами против гитлеровских захватчиков в годы Великой Отечественной войны.Книга предназначается для широкого круга читателей.
В романе словацкого писателя рассказывается о событиях, связанных со Словацким национальным восстанием, о боевом содружестве советских воинов и словацких повстанцев. Герои романа — простые словаки, вступившие на путь борьбы за освобождение родной земли от гитлеровских оккупантов.
Весь мир потрясен решением боннского правительства прекратить за давностью лет преследование фашистских головорезов.Но пролитая кровь требует отмщения, ее не смоют никакие законы, «Зверства не забываются — палачей к ответу!»Суровый рассказ о войне вы услышите из уст паренька-солдата. И пусть порой наивным покажется повествование, помните одно — таким видел звериный оскал фашизма русский парень, прошедший через голод и мучения пяти немецких концлагерей и нашедший свое место и свое оружие в подпольном бою — разящее слово поэта.