Арахна - [54]

Внизу строились пауки. Возникла новая порода: они были вдвое меньше первоначальных завоевателей и покрыты густой шерстью. Их головы были подняты ко мне, словно в ожидании, черты отражали дьявольскую свирепость. Кое-где в толпе можно было видеть и больших пауков древнего типа — уцелевших старинных властителей или их потомков.

Тут и там виднелись и люди, низколобые, звероподобные и волосатые. Вот до чего дошел регресс человеческой расы! Некоторые вьючные животные (такие же люди) шатались под вязанками грубой травы, предназначенной для их пропитания на марше. Мы намеревались мигрировать в поисках более теплого климата, и наш город опустел.

По отвесной стене ко мне забрался большой паук, такой же большой, как и я. Мы стояли, слившись в безмолвном единении умов. У меня возникло впечатление, что все уже готовы и ждут только меня. Я спустился вслед за своим другом на площадь, дрожа от холода. Мы заняли место во главе колонны и подали сигнал к началу похода.

У городских ворот мы остановились и оглянулись в последний раз. Облака закрыли все небо, город лежал в тиши, унылый и пустынный. Мы были, должно быть, последней или одной из последних экспедиций. Перед глазами мелькали белые хлопья и тускло, как свинец, отсвечивали верхушки башен. Я ровным шагом пошел вперед, строй рабов устремился следом.

Человек и его Хозяин двинулись в путь!

Была ночь. Над моей головой раскинулось блистающее великолепие звезд. Прошли бесчисленные зоны — на небе я видел знакомые созвездия. Знакома была и Полярная звезда, хотя в прежнем видении то был не Поларис!

Как видно, я был часовым. Вместе с другими воинами я расхаживал взад и вперед, охраняя природную долину. Повсюду спали громадные пауки, которые все еще удерживали бразды власти.

В долине жило дикое племя невысоких, волосатых и кривоногих людей, чей язык в основном состоял из жестов и жутких гримас.

Я понимал, что мы начинаем терять контроль над ними. Именно от них я охранял сон моих товарищей. За день до этого некоторые рабы восстали и бежали в леса. Многим удалось спастись от преследовавшей их орды мелких пауков. В бою погибли несколько правителей, и мы решили перебраться на новое место.

Шли последние часы ночи. Вскоре небо на горизонте порозовело, взошло солнце, и для нас начались дневные заботы.

Из зарослей вышли все уцелевшие гигантские пауки. Стражник приказал рабам подняться. Они собрали свои пожитки, и мы двинулись вдоль песчаного берега. Пауки держались позади. Во главе отряда ковыляли рабы. Они поворачивали головы из стороны в сторону и всматривались в песок, ища следы добычи. По волнам носились льдины, порой со скрежетом врезаясь в прибрежные скалы.

Вдруг люди принюхались, как собаки, уловив запах, и мы увидели на песке огромные следы. Они описывали широкий полукруг и вскоре привели нас к подножию громадного ледника. Дичь повернулась к нам. Это был колоссальный мамонт с круто изогнутыми бивнями; их острия приходились чуть ниже глаз.

Люди принялись метать в него копья и камни. Тысячи маленьких пауков набросились на зверя, превратив его в живую шевелящуюся груду. Кровь текла из его боков. Мамонт рухнул на землю, как гора. Пауки соскочили и разбежались, не желая быть раздавленными, а мы, правители — осторожные, как всегда — приблизились к еде.

Мы насыщались, наблюдая издали за пиршеством малых пауков. Рабы отдыхали у ледяной скалы на тонкой полоске пляжа, отделявшей их от моря. Внезапно сверху, раскалываясь, упала глыба льда. За ней быстро последовали другие. Ледяная лавина отрезала нас от рабов и воздвигла между нами непреодолимую стену.

Мы рассыпались и побежали прочь от моря. Берег за нами почернел от пауков; как могучая река, они спасались от надвигавшегося ледника. А ледник все полз фронтом шириной в милю, перемалывая под собой камни в порошок!

Мы оглянулись и увидели, что весь прежде спокойный язык льда пришел в движение. Возгласа или выстрела достаточно, чтобы дать начало грозной лавине, и люди обрывают тех, кто поет или свистит под снежными склонами Альп. Титаническое падение мамонта, этот грохот внезапной смерти, разбередило ледник подобно землетрясению. И теперь, отделившись от материнского тела льда, могучая скала накренилась и заскользила к морю, покачиваясь, как пьяная, а рабы толпились на все уменьшавшейся полоске песка.

Мы уже были далеко, а они задыхались позади, они были отрезаны. Они отчаянно метались по сужающейся прибрежной полосе; некоторые ныряли в ледяную воду, другие бросались на собственные копья в суеверном ужасе перед дьяволами моря, чьи плавники разрезали волны, а алчные зубы впивались в тела наших рабов. Затем ледник неостановимо двинулся дальше и рухнул в море, подняв волну, которая докатилась до наших ног.

В бушующем море плавали титанические айсберги, как надгробные памятники нашим последним рабам, отмечавшие место упокоения меднокожей расы.

Больше у нас не было рабов! Цивилизации пауков пришел конец! С того дня мы сами охотились, сражались в битвах, строили жилища и с годами дичали и становились все меньше, пока не превратились в жалких паразитов во дворцах людей! Мы избавляли дома этих выскочек, этой мелкой, низшей расы от грязи и вредных насекомых, но всему этому предстояло случиться в далеком будущем.