Арабская сказка - [27]

— Да, у меня много, чего есть, — хмыкнул Самир. — Но, известно ли тебе, что по Корану мужчинам арабам запрещено носить золото и шелковые одежды.

— Почему?

— Здесь много причин. Долго придется объяснять. Написано так — Пророк взял шелк в правую руку, золото в левую и провозгласил: "Эти две вещи запрещены мужчинам моей уммы, но разрешены для женщин".

— Должна же быть причина для этого, — недоуменно произнесла Лиза.

— В Коране объяснение такое, что нельзя похваляться роскошью. Это ведет к ослаблению нации, и её упадку. На использование золотой и серебряной посуды строгий харам и мужчинам, и женщинам.

— Можно подумать, арабы этот запрет исполняют, — хмыкнула она.

— Нет, конечно, — согласился Самир. — Ещё много веков назад Цицерон произнес слова: "O tempora, o mores!" (О, времена, о, нравы!) Один в один эти слова подходят для сегодняшнего дня. Любят арабы золото и не могут устоять перед искушением продемонстрировать это. Особенно в Дубае многие мужики носят золотые ручки, часы, цепочки, кольца. В Омане, реже. Только в Саудовской Аравии, насколько я знаю, даже сейчас за это можно штрафу подвергнуться.

— Странные какие-то у вас в исламе запреты, — фыркнула женщина. Татары тоже мусульмане. Их в Тюмени не меряно. И золото носят, у кого деньги есть. И алкоголь хлещут не хуже русских. Но жена у них всегда одна.

— Я имел в виду не всех мусульман, — возразил Самир. — Только арабов.

— А ты носишь золотые вещи?

— Когда за границу выезжаю, и одет в европейскую одежду, конечно. В Дубае иногда надеваю часы или перстень с небольшим, но очень дорогим камнем. Один раз в жизни я навесил на себя все, что мог, — с иронией сказал он. — Но, на это были веские причины. Во время моего приезда в Питер, на годовщину выпуска в университете.

— Вон, как! — изумилась Лиза. — Ну-ка, рассказывай.

— Вначале тогда некую предысторию надо поведать, — начал Самир, устраиваясь поудобнее. — Где-то на четвертом курсе к нам в группу откуда-то перевелась Света Смирнова. Яркая такая девушка с претензиями. Москвичка. Папа у неё, видать, большой начальник был. Она и одевалась лучше всех наших девчонок. Иногда её к институту на машине подвозили.

— И ты сразу на неё глаз положил, — иронично вставила Лиза.

— А вот и нет, — скорчил он смешную гримасу и показал язык. — Это она вдруг стала меня выделять из всех. На лекциях рядом садилась. Ресничками хлопала. То ручкой меня заденет, то ножкой невзначай. То, всей пышной грудью на руку мне навалится, заглядывая в конспект.

— Бедненький, — продолжала ехидничать Лиза, — а тебе это было так неприятно.

— Лиза, да ты же ревнуешь, — рассмеялся он. — Не перебивай, а то не буду рассказывать.

— Ладно. Продолжай.

— Кстати, никто из ребят не знал, что я из семьи шейхов. Что женат и имею детей. Что уже Гарвард закончил. Я жил в обыкновенном общежитии. Не для иностранцев. Одевался, как все. Деньгами не сорил. Никаких колец, цепочек на себя не весил. Короче, для студентов я был свой парень в доску.

— А почему? Из скромности?

— Лиз, в противном случае, одни бы меня сторонились и даже ненавидели. А другие стали бы льстить и навязываться в друзья к "богатенькому Буратино". И ещё в памяти не заживала трагическая судьба младшего брата. Об этом я потом тебе расскажу.

— Все, молчу, — приложила она ладонь к губам.

— Светка стала интересоваться большая ли у меня семья? Кто родители? Сколько они платят за мое обучение? Я прикинулся полным лохом. Сказал, что семья у меня очень большая, — вновь рассмеялся Самир. — И не соврал. У меня уже было две жены и трое детей. Гизлян четвертым беременна. Просто не стал уточнять, из кого моя семья состоит, — продолжал он усмехаться. — Сказал, что мое обучение оплачивает государство, и я не знаю, сколько. Врать не буду, девушка меня волновала, особенно, когда грудью наваливалась. Но все отношения заканчивались взаимными улыбками и переглядыванием.

О нашем, якобы, романе стали уже шептаться. Парни мне даже завидовали. Дескать, такую гордячку уломал. А у меня и в мыслях не было её соблазнять. Я вообще к девчонкам из нашей группы относился по-братски. Никаких амуров не крутил. Зачем мне заводить романы с молоденькими девочками? Голову им морочить. Я ведь старше всех был. Поступил в университет в двадцать два года, а они сразу после школы. Домой летал почти на каждые выходные. Всего шесть часов от Питера до Дубая. Так что женской лаской не был обделен. С двумя то женами, — хитро прищурился он.

Самир встал, пересел в кресло и раскурил кальян. Елизавета поняла, что воспоминания почему-то взволновали его. Но, она обещала молчать и не проронила ни слова.

— Однажды, мне случайно удалось подслушать разговор Светланы с одной из наших сокурсниц. Вернулся после лекции в пустую аудиторию. Кое-что забыл на столе. А они сидели в лаборантской, вход в которую, прямо из класса. Дверь была приоткрыта. Я просто услышал свое имя, вот и прислушался. До сих пор удивляюсь, как мне удалось сдержаться тогда.

— Да, что уж такого девушка сказала?

— Дословно, конечно, уже не помню, но разговор был примерно такой:

— Ой, Светка, как я тебе завидую, — говорит сокурсница, — наш неприступный Самир явно в тебя влюбился. Может, замуж позовет. Будешь жить в Дубае.