Аптекарь, его сестра и ее любовник - [111]

После того первого раза, когда он наконец скатился с нее и повернулся на бок, он увлек ее за собой, и они оказались лицом к лицу. Ему хотелось прочитать ее мысли, понять, сумел ли он вернуть себе ее доверие. Он вглядывался в ее глаза, и ему казалось, что она ему доверяет. Но, может быть, это был всего лишь отблеск только что потрясшего ее оргазма.

Он отбросил назад прядь волос с ее влажной щеки. Коснулся указательным пальцем ее нижней губы, провел им по ее зубам.

— Ты же знаешь, я ничем не пользовался.

Лилли кивнула.

— Ты должна была заставить меня прерваться.

Она взглянула на него с сомнением.

— Клянусь, я бы это сделал, если бы ты попросила.

— Но я не попросила.

— Да. Ты не попросила.

Он обхватил рукой ее талию, положил ладонь на поясницу и притянул ее к себе. Его член нашел себе естественное гнездо в развилке ее бедер. Они поцеловались. Это был чувственный поцелуй, ее рот оказался жарким и страстным, влажным и голодным. Этот рот так много обещал, что у него кровь вскипела при одной мысли об открывающихся возможностях.

С тихим смехом он прервал поцелуй.

— Не могу поверить, что я это говорю, но я весь горю.

Лилли улыбнулась:

— Я тоже.

Они сняли с себя одежду. Обнаженная Лилли. Господи!

Наконец-то ему довелось ее увидеть, и он не мог насмотреться. Она была прекрасна. Нежные округлости груди вздымались над хрупкими ребрами. Отсветы огня играли на ее коже, исполняли какой-то таинственный эротический танец теней, словно лижущих ее соски.

— Прошлым летом всякий раз, как тебя окатывало водой…

— Знаю, что ты собираешься сказать, — перебила его Лилли. — Я готова была сквозь землю провалиться.

— Я это знал. Поэтому я старался вести себя как джентльмен и смотреть только на твою голову. Но это было нелегко. — Он провел костяшками пальцев по ложбинке у нее между грудей.

— Ты сегодня меня трогал, — сказала она тихим и хриплым голосом. — Пока я спала.

Он посмотрел на нее и отвел взгляд.

— Немного. Совсем чуть-чуть.

— А я думала, мне это снится.

— Я тоже думал, что мне это снится. — Тирни снова взглянул ей в лицо. — Если мне и сейчас это снится, не буди меня.

— Не буду.

Ее сосок напрягся от его прикосновения. Он несколько раз провел по нежному бутону подушечкой большого пальца, потом легонько сжал его.

В ответ Лилли со стоном прошептала его имя. Потом она сказала:

— Возьми ртом.

Тирни наклонил голову и схватил сосок губами.

— Ты жульничаешь, — сказал он.

— Как это?

— Подглядываешь в окно за моими фантазиями.

Тирни невольно застонал, вспоминая, как взял ее сосок в рот. Его язык запомнил эту бархатистость, этот вкус. Он с улыбкой открыл глаза и вдруг сообразил, что эротические воспоминания убаюкали его и он снова заснул.

Но теперь он полностью очнулся от сна. Все его тело проснулось. У него была мучительная эрекция.

«И почему только это у меня не болит?» — пробормотал он. Морщась от боли во всем теле, он сел и протер глаза:

— Лилли?

Он отбросил одеяла и встал. Вернее, попытался. Он был на ногах, но его тело согнулось под прямым углом. Он выпрямился, хотя все его кости, суставы, мускулы дружно проголосовали против. Его била дрожь, он весь покрылся гусиной кожей. Пришлось схватить верхнее одеяло и закутаться. — Лилли? Не получив ответа, Тирни направился в спальню.

* * *

Лилли остановилась на опушке леса, наслаждаясь потрясающим видом. Она словно видела перед собой трехмерную рождественскую открытку. Ветви хвойных деревьев обвисли под тяжестью снега. Обнаженные сучья лиственных чернели на белом фоне. Рассвет позолотил лишь самые верхушки деревьев, раскачивающиеся на ветру. А вот внизу ветра совсем не чувствовалось, лес стоял тихий и темный.

Это был собор, воздвигнутый самой природой, священное место. Лилли пожалела, что не может задержаться и в полной мере насладиться красотой и покоем. Но вскоре пальцы ног у нее онемели в тонких кожаных сапожках, напоминая, что красота красотой, а это все-таки дикий лес, где запросто можно погибнуть, если не принять меры предосторожности.

Держась утоптанной тропки, Лилли добралась до сарайчика. Ветер намел высокие сугробы у стен, но, когда Тирни силой открывал эту дверь, снег сдвинулся в сторону, а дверь с тех пор так и осталась приоткрытой.

Лилли прошла по снегу, наметенному после прихода Тирни, и ухватилась за щеколду. Она потянула, но дверь не открылась. Она просто не сдвинулась. Лилли дернула несколько раз: дверь не поддавалась. Напрягая все силы, Лилли сделала еще одну попытку. Дверь наконец открылась, да так внезапно, что она чуть не потеряла равновесие.

Посмеявшись над своей неуклюжестью, она вошла в сарай. Внутри было темнее, чем она ожидала. Лилли выругала себя за то, что не догадалась захватить электрический фонарик: ей хотелось поскорее найти колун и уйти. В сарае всегда водились пауки. А может, и мыши. А может и змеи. Она всегда боялась одна заходить в сарай.

Хотя все разумные существа в этот день укрылись в своих норах, темнота сама по себе пугала ее. А в сарае к тому же стоял неприятный запах закрытого помещения с земляным полом.

Лилли дала глазам привыкнуть к темноте и огляделась. Колуна нигде не было видно, но она помнила, что он в ящике для инструментов.