Апсу - [89]

Гил вышел на улицу и посмотрел вокруг. Конечно, гордиться было особенно нечем; это поселение, плод беспримерных усилий, больше всего напоминало самый что ни на есть захудалый нидхагир, но все же в домах можно было жить и растить детей, а глинобитная стена худо-бедно защищала от диких зверей. Теперь уже не повторится кровавое побоище, учиненное здесь обезумевшим от голода львом во второй год после потопа. У Гила до сих пор иногда еще ныли раны, оставленные когтями этого зверя, которого он победил в жаркой схватке, подтвердив тем свое право на власть.

Вот и теперь они заныли, должно быть от воспоминаний, и старый мелх, кряхтя, присел на ступеньку. Он снова подумал о своей книге. Счастье великое, что он успел ее закончить! Кто бы еще, кроме него, мог оставить потомкам столь подробное описание последних дней старого мира! Они должны быть благодарны ему, но он-то знал, что многие посмеиваются над ним, стариком, думают, что их мелх совсем спятил на старости лет, вот и принялся записывать нелепые сказки. Они, молодые, не видевшие ни того мира, ни дэвов, ни гуллов, почему-то уверены, что лучше него знают, как все случилось! Послушаешь некоторых, так смешно станет. Впрочем, тут не молодежь виновата. Родители их несчастные, ошалевшие от страха беженцы, с них-то все и началось. Кто из них сохранил рассудок после потопа, кроме него, Мирегал да еще Бхарга? Никто. Уже на следующий день после того, как Хейм-Риэл высадил их возле устья реки, кто-то, кажется, Энар, заявил, что, дескать, это дэвы ниспослали нам потоп за грехи наши. И пошло, и пошло… Эалин, бедняжка, вылепила из глины статую Таргала. Ну, добро бы вылепила и поставила на видном месте, статуя была хорошая. Так она стала утверждать, что дух Таргала теперь не носится больше в воздухе неприкаянным, а поселился в этой глиняной фигуре! И пошел народ на поклон к статуе, разговаривали с ней, как с живой, да еще и выпрашивали у нее всяких благ. Таргал, заостри наши мечи! Таргал, даруй нам победу! Научили этому и дикарей. Те и говорить-то еще толком не умели, а уже ползали на брюхе перед истуканом и выли, коверкая слова, как только можно: Торгал, Нергал, Маргал! Укрепи десницу царя Гил-га-Шема! А какой-то умник придумал, что, мол, дух Таргала разделился, и часть его обитает в статуе, часть рассеяна в воздухе, а часть улетела на небо и стала там звездой. Все поверили, и никто не хотел слушать, что эта красная звезда — четвертая планета и светила она в небе за миллионы лет до рождения Таргала. Потом развилась целая безумная система: Фенлин поселилась на второй планете, и Ашт почему-то оказалась там же, да еще и слились обе воедино, так что их уже не различить. Элиар, как главный дэв, полетел на пятую, Хейм-Риэла забросили на первую, небо ожило, светила обрели великую власть. Шемай-Лох стал царем подземного мира, полного гуллов и призраков, а его железная змея кольцом опоясала землю, грозя новым потопом. Как-то раз выше по течению, где сейчас северное поселение, упал метеорит. Так его разыскали, привезли и вмуровали в голову очередного идола, статуи Ану, утверждая, что это священный небесный камень дэвов. А ведь это был кусок отличного железа, как бы он мог пригодиться!..

Гил тяжело вздохнул. Никто из беженцев, увы, не знал, как добывать металл. Он искал эти сведения в книгах, но книг было много, а времени мало. Может быть, потомки, когда поумнеют, найдут утерянный секрет. Не вечно же будет длиться это потопное безумие! Тогда, быть может, люди снова станут учиться читать и писать — ведь теперь и это забыто! Кроме стариков, что прилетели сюда уже грамотными, да двух-трех молодых из числа так называемых жрецов, никто из людей не понимает ни букв, ни рисунков-слов. Зато как они любят болтать о том, чего не знали и не знают! Когда тучи, наконец, пролились дождями, когда в первый раз выглянуло солнце и в небе засияла радуга, как они спорили, чуть не до драки, что это такое — посланный дэвами знак, говорящий о том, что потопов больше не будет, или воздушный мост, связывающий землю с Асгардом небесным…

Но Гил не держал гнева на свой народ. В конце концов, люди не были виновны в своем безумии. Да и сам он… Ведь это он поведал людям, что перед гибелью мира вершина асгардского магдела была пуста, и, значит, часть дэвов спаслась в эликоне. Хейм-Риэл улетел на запад, чтобы разыскать их. «Из этого следует, — сказал тогда Гил, — что мы можем рассчитывать на возвращение дэвов, если не сейчас, то когда-нибудь в будущем».

Что тут началось!.. Нужно срочно строить магдел! Место для него указано самими дэвами — как раз там, куда упал злополучный метеорит. Начался великий и, бесполезный труд. Гил был вынужден начать очередную, на редкость длительную и тяжелую войну с низенькими, круглоголовыми местными дикарями, чем-то похожими на нидхагов, чтобы захватить побольше рабов, необходимых для строительства. Нелепое ступенчатое сооружение, не имевшее с магделом ничего общего, кроме внешней формы, было построено, а вокруг него выросло северное поселение, где жило теперь большинство жрецов. Эта новая каста почитала смыслом своей жизни служение дэвам и ожидание их прихода. Дэвы, однако, все не являлись, и тогда Зуэн, сын Балга, верховный жрец, стал утверждать, будто знает причину этой задержки. «До потопа, — проповедовал он, — существовал обычай первенцев всех стад отправлять в Асгард, а самых одаренных детей отдавать дэвам на обучение. Но Асгард теперь на небе, и попасть туда нам нельзя из-за тяжести бренного тела. Давайте же будем здесь, у подножия магдела, лишать жизни тех, кого сочтем достойными, и пусть их освобожденный дух возносится в Асгард небесный. Тогда дэвы вспомнят о нас и вернутся на землю».