Апрель - [4]

…Царь все еще не выезжал. Снова терялось преимущество быстрого и внезапного нападения. И нельзя больше так долго стоять перед самым входом во дворец. Подозрительный тип в гороховом пальто уже третий раз проходит мимо.

Осипанов быстро отвернулся к обклеенной афишами театральной тумбе, около которой он предусмотрительно остановился. В стеклянной витрине соседнего модного магазина хорошо были видны дворцовые ворота. И прямо напротив них стоял Михаил Канчер — один из сигнальщиков.

Гороховое пальто остановилось сзади. Осипанов углубился в чтение афиши. На одной из них прямо сверху был наклеен «Правительственный вестник». Осипанов быстро пробежал глазами содержание объявлений и вдруг остановился на одном. Вначале он даже не поверил себе: «Министр императорского двора имеет честь уведомить г.г. первых и вторых чинов Двора и придворных кавалеров, что 28-го сего февраля имеет быть совершена в Петропавловском соборе панихида по в Бозе почивающем императоре Александре II…»

Прочитал второй раз. Так. Все ясно. Надо делить группу.

Глянул в витрину магазина. Канчер по-прежнему стоит перед воротами дворца. Горохового пальто за спиной нет.

Осипанов пересек улицу, подошел ко второму метальщику Василию Генералову.

— Позвольте узнать, который час?

Генералов медленно, не торопясь достает «застрявшие» в кармане жилета часы. Осипанов говорит тихо, едва заметно двигая губами:

— Царь перенес панихиду в Петропавловку. Я буду ждать его там. Беру с собой Волохова. Вы остаетесь здесь. Старайтесь не примелькаться. Сбор на второй явке, — И очень громко: — Покорнейше благодарю.

Перешел через мост. Делает условный сигнал «следуй за мной» одному из сигнальщиков (Степану Волохову, гимназисту) и быстрым шагом удаляется по набережной Фонтанки.

И не знает Василий Осипанов, что следом за ним и Волоховым с разных точек наблюдения отправляется несколько агентов сыскного отделения…

Да, уже с 28 февраля все непосредственные участники предстоящего покушения на Александра III находятся под наблюдением полиции. Революционеры выслеживают царя, а их выслеживают сыщики и филеры. Двойная охота. След в след. Нападающие, еще не совершив своего нападения, уже становятся жертвами.

А все дело в пустяке, в случайности. Пахом Андреюшкин — третий метальщик, весельчак и балагур Пахом Андреюшкин, стоящий перед Аничковым дворцом с динамитным снарядом в руках, — этот всеми любимый Пахом Андреюшкин допустил ошибку, оплошность.

Незадолго до покушения в одном из писем товарищу Пахом намекает, что в столице ожидаются крупные события и что есть люди, которые в самое ближайшее время наденут терновый венец за светлое будущее родины.

Письмо попадает в полицию. Накануне выхода террористов на Невский проспект за Андреюшкиным устанавливают слежку. И вот выясняется, что второй день подряд он проводит в центре города, тайно разговаривая и совещаясь с молодыми людьми, которые делают вид, что совершенно не знают друг друга.

Установлено, что группа состоит из шести человек. Пятеро — студенты университета. Полиция еще не догадывается, что в руках у Андреюшкина и двух его товарищей — разрывные снаряды. Полиция еще ломает головы над причинами странного поведения наблюдаемых. Полиция еще лихорадочно совещается с высшими чинами охранки — брать или не брать? Арестовывать или подождать, пока намерения студентов не выяснятся до конца?

…У центрального входа во дворец — оживление. Стеклянные двери и зеркала отражают мундиры гвардейских офицеров, образовавших живой коридор около парадной лестницы.

Легкая суета во дворе, и прямо к ступеням, закрыв собой весь выход, подъезжает длинная резная карета с императорским вензелем. Ездовые успокаивают танцующую четверку донских полукровок. Одеревенели на запятках ливрейные лакеи.

Со скрипом поднимается полосатый шлагбаум…

Все, сомнений больше нет. Высочайший выезд. Внимание!

Михаил Канчер, первый сигнальщик, стоявший до этого спиной к дворцу, облокотившись о парапет набережной, как бы разглядывая покрытую льдом Фонтанку, резко выпрямляется, расстегивает все пуговицы своего пальто, тут же застегивает их и быстро идет к Невскому.

Петр Горкун, второй сигнальщик, «изучавший» достоинства конной статуи на мосту, вынимает носовой платок, сморкается, роняет платок…

Из табачной лавки быстро выходит Андреюшкин. Рука чуть надрывает упаковку свертка, ложится на предохранитель…

Несколько пар полицейских глаз жадно впиваются в Пахома. Что будет? Чего он хочет, этот проклятый Андреюшкин, будь он трижды неладен!

Пахом скашивает глаза влево. В модном магазине за стеклянной витриной — Генералов. Пахом дотрагивается левой рукой до правого уха. Это сигнал Василию — приготовиться…

Щелкнул кнут у дворцовой лестницы. Цоканье копыт…

Андреюшкин сходит на мостовую. Ну, прощай, жизнь молодая, прощай, красна девица!

Генералов выходит из магазина, надрывает бумагу на свертке.

У агентов от напряжения слезятся глаза. Чего же они в конце концов хотят, эти чертовы студенты?

Из ворот Аничкова дворца показывается царская карета…

Андреюшкин должен бросать первым.

У Пахома самая сильная бомба. Разносит вдребезги все в радиусе пяти саженей.