Апрель. Книга 1 - [16]

Интерес к «главному человеку» у Дзынь появился неожиданно — человек этот попадался на глаза ведьмучке и прежде, но по-настоящему она зацепилась за него на площади перед ратушей, поджидая там хоть кого-нибудь «важного», значительного. Человек вышел из своего домика с корзиной, накрытой белой холстиной. Вопли и беготня ребятни, катавшейся на «колёсиках»[1] затихли. Многие, особенно младшие, побросали дощечки и подбежали к человечине. Тот молча поставил корзину на мостовую, повернулся и ушёл, захватив холстину с собой. Детишки, как стайка разноцветных птиц, набросились на корзину, расхватывая из неё какие-то штуковины, — и тут же принимались жевать. На мордочках всех участников странного пиршества Дзынь видела такое наслаждение, что немедленно подошла к одной девчушке.

У девчушки в розовом сарафанчике в каждой руке было по пирожному. Заметив Дзынь, она протянула одно ведьмучке. Дзынь удивилась — наблюдая за человековскими детьми, она привыкла, что те не очень-то любят расставаться с добычей, будь то игрушка или лакомство.

— Я не хочу есть, — сказала Дзынь.

— Ты — приезжая! — уверенно заявила девчушка. И откусила от пирожного из другой руки. — Ужасно вкусно!

— Зря, — сказали сзади. Это был мальчик, постарше девчушки раза в два. — Никто не знает, когда Слон снова испортит столько.

Дзынь поняла, что мальчик — брат.

— Это — испорченные пирожные?

— Ага, — кивнул мальчик. — Но это Слон так говорит. Он говорит, что они немного слаще, или немного суше, или орехи чуть горчат. Но все знают, что ни в одной кондитерской ни за какие деньги не купишь таких обалденных сладостей, как те, что раздаёт Слон, если ему взбредёт в голову, будто они получились неудачными.

Дзынь покачала головой — действительно, удивительно.

— А кто он вообще такой, этот Слон?

— Аптекарь и кондитер городской управы. Он делает свои порошки и сладости только тем, кому захочет.

Ведьмучке стало интересно…

Она принялась следить за домом Слона. И примерно тогда же всерьёз обратила внимание на то, что за нею тоже наблюдают.

Это было… захватывающе. Никто никогда не играл с ведьмучкой в такую игру. Пожалуй, Дзынь была не прочь растянуть её надольше, и тут желание поиграть сталкивалось с желанием разгадать тайну Аля. Если Дзынь выведает, почему ветряной маг перестал видеть, наверное, найдётся способ вернуть ему зрение. Любой колдун понимает, что самый правильный и надёжный способ отменить какое-либо действие — это проследить всю цепочку; от самого начала, первого толчка, ставшего причиной.

Дзынь могла бы спросить у Аля — но не хотела, чтобы он догадался о планах ведьмучки. Аль умный. Обмануть его будет непросто. Но был ещё один способ узнать всё, самый легкий, самый надежный, самый… Думая об этом, ведьмучка начинала дрожать, и горячие волны пробегали по телу, а потом горло пересыхало. В такие минуты она могла с собой не справиться. Нужно было не поднимать глаз. Но и не зажмуриваться — это тоже опасно, потому что можно соскользнуть в то место, которое нечаянно представишь. Особенно, если рядом окажется ручей или колодец… или даже подземная река.

— Господин С… Одоринус!

— Да? — Голос Слона. Удивительно тихий, и при этом — чистый, словно он поёт шёпотом.

— Вы можете посмотреть, что с моим Топиком? Со вчерашнего дня не ест ничего и лежит… — Этот голос — девчоночий. Дзынь слушала, распластавшись на крыше; потом Слон-Одоринус и девчонка с пёсиком на руках вошли в дом, а ведьмучка через форточку перебралась в соседнюю комнату, несколько секунд сосредоточенно искала способ не только подслушать, но и подсмотреть; наконец шмыгнула на чердак и пальцами, впиваясь в доски, как в глину, чуть-чуть раздвинула потолок в углу. Щель получилась совсем крохотная, всего лишь маленькому паучку пролезть…

В комнате был полумрак. Дзынь подумала, что светлее здесь не бывает вообще никогда. Тяжёлые занавески оставались полураздвинуты, но свет, проникавший сквозь стекло окна, казался каким-то мутным, словно преодолевшим плотный дымовой полог.

— Положи его в этот ящик, — велел Одоринус. Девчонкин пёсик недовольно тявкнул. — Становись сюда, к стене.

Вместо того, чтобы лечить собаку, Одоринус занялся девочкой. Он взял её запястье и кончиками пальцев легко провёл от ладони к локтю. Потом так же нежно, едва касаясь, тронул шею — там, где билась едва заметно артерия. И быстро, даже мгновенно наклонился…

Ведьмучка задохнулась от удивления — такой быстроты она не ожидала, не могла объяснить и не могла простить. Дзынь смотрела во все глаза, ей хотелось перепрыгнуть в другой угол, чтобы лучше разглядеть, понять, что происходит, — и чувствовала, что именно в тот момент, когда она прыгнет, Одоринус совершит самое важное…

Он выпрямился. Махнул рукой, словно вытирая губы. Дзынь впилась взглядом в девчонку — конечно, Одоринус не мог быть вампиром, но ведь что-то же он сотворил сейчас?

Глаза девочки ещё больше удивили Дзынь — казалось, она видит нечто недоступное, далёкое, светлое, как сон. Или… вспомнила о чём-то, таком волшебном и приятном, и теперь стоит, заворожённая, оцепеневшая…

Одоринус отвёл девочку к дивану и легонько толкнул, чтобы она села. Потом… Дзынь почудилось, он достал из рукава какой-то сверкающий камень. Открыл шкафчик в стене и спрятал камень в шкатулку. Потом занялся пёсиком.