Аппарат смерти - [10]

— Раз, два, три! — скомандовал отец. — Летим! Держись рядом со мной!

Оба нажали кнопки на своих летательных поясах — и в то же мгновение отделились от балкона. Поднявшись на несколько десятков метров над крышами домов, они полетели по направлению к Городской думе.

Впереди и позади их, над ними и под ними летели, точно гигантские птицы со сложенными крыльями, взрослые и дети. Большинство держалось на одной приблизительно высоте, так что летающие часто почти касались друг друга. Воздух оглашался возгласами: «Правей! Левей!» Знакомые обменивались приветствиями, махали друг другу шляпами, платками. Увидев летевшую впереди компанию одноклассников, которая издавала такие воинственные крики, точно собиралась в атаку на невидимого врага, Коля стал так неистово размахивать фуражкой, что уронил ее, и она упала на какую то крышу.

Он то и дело узнавали знакомых:

— Папа, смотри, Петя Малинин! Направо… А внизу, метров тридцать под нами, Маша Сивцова. Летит, как курица! Еще на проводах повиснет… А вот и Васильев Женя… Впереди. Видишь? Папочка, можно мне догнать его?

— Ну уж Бог с тобой, догоняй!

Коля нажал на своем поясе еще какую-то кнопку — и в несколько секунд опередил отца на добрую полусотню метров.

— Васильев! — неистово кричал он, приложив руки рупором ко рту. — Держись! Лечу на тебя!

Скоро оба мальчика летели рядом.

Отец догнал Колю только уж над думским аэродромом, над которым, словно стая грачей над полем, носились сотни детей и взрослых.

Распорядители с помощью роботов регулировали спуск.

Описав для форсу совершенно не входившую в программу восьмерку, Коля плавно спустился рядом с отцом на усыпанный гравием помост аэродрома.

Перед входом в зал роботы отбирали у гостей летательные пояса. Один из них все время выкрикивал:

— Кто пронесет в зал запасной пояс, лишен будет подарков! Запрещено подниматься в зале на воздух!

4.

С помощью особого изолятора, думский зал оставался вне действия искусственного солнца.

Купол изображал ночное небо. Бледным, голубоватым светом светила луна, мерцали, таинственно подмигивая, звезды разных величии.

Дети возбужденно выкрикивали названия звезд и созвездий.

— Венера! Марс! Меркурий! Сириус! Большая Медведица!

Находившийся в зале директор главной обсерватории, в ожидании, пока зажгут елку, стал рассказывать детям о чудесах неба, о жизни далеких миров, этих таинственных кораблей, плывущих по океану Вечности.

— Вселенная для нас все еще остается загадкой, — говорил он своей жадно слушавшей аудитории. — Но мы все же сделали в этой области крупные успехи, и скоро, быть может, осуществится наша заветная мечта о полете на Марс. Правда, пробные полеты на аэроторпеде профессора Брауна цели далеко еще не достигли, но они показали, что она вполне пригодна для полетов в безвоздушном пространстве. И я твердо убежден, что раньше или позже люди все же попадут на Марс. Это будет первый этап на великом пути в необъятный Божий мир….

В это мгновение луна и звезды на куполе погасли, и сотнями огней вспыхнула елка.

На огромном, занимающем почти всю переднюю стену экране выступила эстрада Большой Парижской оперы с сидевшим на ней оркестром — и зал огласился торжественными звуками популярной оперы «Да здравствует жизнь!».

Это был как бы сигнал к открытию праздника.

Один номер богато составленной программы следовал за другим. На экране появлялись артисты, певцы, музыканты из Риги и Милана, Берлина и Лондона, Вены и Стокгольма. Их видели и слышали так, как если б они играли тут же, в зале.

Гвоздем программы была разыгранная детьми комедия под названием «Полет на Марс».

Группа школьников, в возрасте от 10 до 14 лет, решила тайком полететь на Марс. Они ночью забрались на аэродром, где стояла совершенно готовая для отлета в безвоздушное пространство аэроторпеда профессора Брауна, уселись в нее, нажали рычаг — и она стремительно взмыла кверху.

Во втором акте изображена была внутренность аэроторпеды. Дети-актеры визжали от страха, катались по полу, судорожно цеплялись за что придется, — все это под оглушительный хохот детей-зрителей. Наконец, один из актеров случайно нажал на рычаг спуска — и аэроторпеда стала с головокружительной быстротой спускаться вниз.

В третьем акте она спустилась уже на какой-то деревенский двор, — и из нее, точно горох из прорванного мешка, посыпались пассажиры. Визг, крик, мольбы о помощи. Взбудораженные свиньи, гуси, утки, куры тоже кричали на все голоса. Потом на сцену явились привлеченные шумом крестьяне и, узнав, в чем дело, за уши повели горе-путешественников в деревню.

5.

Был уже десятый час ночи, когда Коля с отцом прилетел домой.

В устроенной на елке потешной лотерее он выиграл билет на полет на Марс и обратно.

— Как ты думаешь, папа? Скоро можно будет туда полететь? — спросил он, раздеваясь.

— Выспаться ты, во всяком случае, успеешь, — ответил отец. — И я очень советую тебе тотчас же идти в постель: дорога-то предстоит дальняя!

Долго в эту ночь не мог Коля уснуть: все думал об аэроторпеде профессора Брауна, о далеких таинственных мирах, о полетах в безвоздушное пространство.

А когда сон, наконец, смежил глаза его и подхватил его в свои объятия, Коля с головокружительной быстротой понесся, в великолепной аэроторпеде, прямиком на Марс.